«Здравствуй, Иван! — говорит старик. — Куда путь держишь?»

«Иду, куда глаза глядят, — отвечает Иван. — Хочу ума набраться».

«А может, богатство ищешь?» — спрашивает старичок.

«Да нет, — говорит, — сколько денег человеку ни дай, все истратит. А ум, коли он есть, не убавится».

«Ну ладно, — говорит старик, — будет тебе ум».

И подает Ивану шапку:

«Примерь, по тебе ли?»

Иван примерил, и шапка пришлась ему впору. Глядь, а старика нет. Спасибо некому сказать. Опечалился Иван, но делать нечего, пошел путем-дорогой.

И пришел он в тридевятое царство. Только через ворота переступил, его и спрашивают:

«Чужеземец, а скажи-ка ты нам по совести, умный ты или дурень?»

Иван шапку на голове поправил и отвечает:

«Ума я своего ни на ком не пробовал, потому не знаю, умен ли, а то, что не дурак, — вы и сами видите. Дураки в тридевятое царство не ходят».

«Ну, мы это еще поглядим», — сказали стражники и привели Ивана к царю.

Царь и говорит:

«Видишь, добрый человек, стар я, а государство не на кого оставить. Бог дочкой меня наградил. Вот и пытаю людей: коли кто отгадает мои загадки, тот царем будет, а кто возьмется отгадывать, да не отгадает — тому голову долой. И скажу тебе, Иван, многие головы потеряли!»

«Мужиком я был, — отвечает Иван, — а царем не был. Загадывай загадки».

«На чего на свете насмотреться нельзя?» — спрашивает царь.

«На солнце», — отвечает Иван.

Царь обомлел: впервой он правильный ответ услышал на свою загадку.

«Ладно! — говорит. — Слушай другую. Где середина земли?»

«А вот тут! — топнул Иван ногой. — Не веришь — отмерь».

«Диво дивное! — удивляется царь. — Вот тебе третья загадка: что на свете всего сильнее?»

«Эх, государь! — отвечает Иван. — Знаю, какого ответа ты ждешь. Ветер, мол, самый сильный. Только у меня иной ответ: сильнее всего любовь».

«Это почему же?» — удивился царь.

«А потому, что ради любви за живой и мертвой водой ходят, в кипяток окунаются, ищут то, не знаю что. И все находят и добывают».

«Правда твоя», — сказал царь, снял с себя золотую корону да и надел на Ивана.

Тут и сказке конец.

Алексей Михайлович взял из вороха одежды атласные штаны, преподнес старцу.

Другой бахарь тоже был стар, но на голове ни единого волоса седого, и зубы все у него были целы.

— Ты тоже расскажи, — сказал ему Алексей Михайлович.

— Послушайте, государь с государыней, про старика со старухою, — начал бахарь. — Захворали, сидят на печи и разговаривают.

«Сходить бы нам, старик, в лес, дров на зиму нарубить», — говорит старуха, а старик отвечает:

«А на кой! Мы к зиме-то, чай, помрем».

Пришла зима, в избе мороз по углам, печь ледяная.

«Ах, старый дурак! — ругается старуха. — Не заготовил летом дров, теперь по сугробам в лес тащиться».

И потащились. Деваться-то некуда.

— Короткая побасенка, но толковая, — похвалил и этого бахаря государь и пожаловал кафтаном, хоть и с дырками на локтях, но нарядным, богатым.