— Завтра возвращаетесь в Бостон?

— Да. Я надеюсь скоро сюда вернуться. Я почти ничего не успела посмотреть.

Он наклонился ближе к ней:

— Вы не выглядите усталой. Сейчас ужасно поздно по бостонскому времени, но я ведь прав? Вы больше походите на ребенка, который не может уйти со дня рождения, пока на столе еще остались торт и мороженое.

Линн рассмеялась. Эти слова заставили ее вспомнить о сверкающем белом платье, которое висело наверху в ее комнате. Тщательно упакованное в полиэтилен для перевозки, оно теперь оставалось в гардеробной отеля, которая была такого же размера, как ее первая квартира в Бостоне, и ждало мороженого и торта.

Оно ей так и не понадобилось. Но, похоже, оно так или иначе выполнило свое предназначение.

Она посмотрела на швейцара, который, казалось, привык к тому, что любой гость «Хаят-тауэра» долго не решался опереться на его руку. Он застыл в ожидании с протянутой к машине рукой.

Грег щелкнул пальцами:

— Фермерский рынок.

— Я слышала о нем. Что это такое?

— Это достопримечательность Лос-Анджелеса. Его нельзя не посмотреть. Это настоящий лабиринт уличных палаток, где продают все: еду, вещи, сувениры. — Он постучал пальцем по ее руке. — Я видел вашу масленку.

— Это для моего продюсера. У нас традиция привозить друг другу какую-нибудь жуткую безвкусицу. Когда ты получаешь такой подарок, то обязан пользоваться им, когда приходят гости, не вдаваясь ни в какие объяснения.

— Мы можем найти на Фермерском рынке что-нибудь поинтереснее масленки.

Линн хлопнула в ладоши:

— Едем.

Швейцар все еще стоял, покачиваясь, около машины. Грег перегнулся через Линн и взялся за ручку дверцы.

— Спасибо, мы уезжаем.

Когда они отъехали, парень почесал свою скудную челку.

— Но я уже ела десерт, — сказала Линн, — даже не один, насколько мне помнится.

— Это были жалкие крохи. Там было столько желающих, что вряд ли вам что-то досталось. Но подождите. Я знаю, что делать.

Он взял ее за руку и повел вдоль длинного ряда фруктовых лотков.

— Смотрите.

Она не совсем поняла, что должна увидеть.

— Там, — сказал он.

Он взял ее голову и нежно повернул ее так, чтобы она смотрела на прилавок с замороженными йогуртами, покрытыми свежим фруктовым пюре. Она снова почувствовала тот запах, который ощутила, когда он перегнулся через нее в машине; запах пряного, возбуждающего одеколона.

— Невинные пирожные из мороженого. Где вы еще найдете такое, кроме Калифорнии? — сказал он. — Я возьму себе одно, и вы сможете попробовать прежде, чем согласитесь купить.

Пока делалось это сложное сооружение из мороженого, фруктов и орехов, Грег снова взял ее за руку и подвел к прилавку с сувенирами. Грег был прав: на их фоне масленка казалась почти изящной вещью.

Линн выбрала набор колец для салфеток. Каждое кольцо украшал портрет Элизабет Тейлор с одним из ее многочисленных мужей.

— Ну, что я вам говорил? Нет, позвольте мне, — сказал Грег, когда она открыла кошелек. — Тем более я тут еще кое-что присмотрел. — Он раскрыл ладонь и показал три упаковки жвачки «тамв» и книжечку с марками.

Она попыталась протестовать, но потом замолчала. На самом деле это ничего не значило. Всего лишь милый жест, который было неуместно превращать в спор об этикете.

Все так легко, когда ты стоишь на вершине мира.

— Попробуйте это. — Он протянул ей пирожное. Он еще не успел вернуться с покупками, как она почти полностью съела это причудливое сооружение из фруктов.