|
Тень сомнения мелькнула на бесстрастном лице Девреза. Но с этим человеком трудно было найти общий язык: он требовал полного повиновения, был суеверен и доверял только своей интуиции. Убедив самого себя, что в юго западном направлении должен быть проход, он хотел, не теряя ни дня, поскорее туда добраться. – Завтра утром отправимся дальше! – А что, если мы все таки не можем? – тихо спросил Алкуэн. Лицо Девреза посуровело. – Вы отказываетесь мне повиноваться? – Нет, капитан, мы не отказываемся, но у нас больше нет сил! Ведь экспедиция была рассчитана только на три месяца. Деврез, хотя все в нем и кипело от ярости, не мог не признать правоту своего подчиненного, иначе он не стал бы медлить с ответом. Я надеялся, что здравый смысл возьмет верх, и капитан согласится на отсрочку. Но нет, он не был способен уступить. – Ну, что же, – произнес путешественник, – значит, я пойду один. Затем он повернулся ко мне: – Вы подождете меня здесь десять дней? – Зачем? – вскричал я. – Если они решили остаться, то не мне их судить. Клянусь, что я буду следовать за вами, пока мы не вернемся обратно в Европу! Люди остались безучастны к моим словам. Сжатые губы Девреза выдавали несвойственное ему волнение: – Спасибо, Робер! – воскликнул он и с презрением обратился к остальным: – Я не заявлю о вашем поступке, принимая во внимание то, что вы устали и слишком долго находитесь в пути. Но я приказываю ждать нас на этом месте ровно две недели, если не случится ничего непредвиденного. В противном случае ваше неповиновение будет считаться настоящим предательством. – Будем ждать вас до вечера четырнадцатого дня, – покорно ответил Алкуэн, – и поверьте, нам жаль… Деврез перебил его, высокомерно махнув рукой. Мы долго сидели в тягостном молчании. ПРИЗНАНИЕ Я проснулся на рассвете. Все еще крепко спали. Я нервничал, тревожась за хрупкую Сабину, которую ждали новые испытания, и упрекал себя за свое решение: прими я сторону остальных, быть может, капитан не стал бы так упорствовать. Эта мысль не давала мне покоя. Однако, зная его характер, скорее можно было предположить обратное. А вдруг он ушел бы один, забрав с собой Сабину? Но разлука с ней была бы для меня страшнее смерти! Так я размышлял, стоя у входа в пещеру. За стеной нескончаемого дождя поднимался новый унылый день. Вокруг – сплошная вода: и на земле, и на небе. Внезапно за спиной я услышал шорох, легкие осторожные шаги. Я повернулся – то была она, Сабина. Закутанная в накидку, она приближалась с таинственным видом. С ее приходом всякие сомнения и грусть рассеялись. Даже дождик казался приятным, он словно скрывал нас ото всех. Застыв на месте, как загипнотизированный, я едва смог что то вежливо пробормотать. – Я хочу с вами поговорить, – сказала Сабина. Эти простые слова в ее устах прозвучали загадочно и волнующе. – Я очень тронута вашей преданностью, – продолжала она. – Мой отец будет вечно признателен вам, но он не умеет это выразить. Вы не возражаете, если вместо него это сделаю я? Я глядел на выбившиеся пряди волос на ее прелестной шее, на скромную серую накидку, более прекрасную, чем одеяние феи. Прекрасен был и вход в пещеру, и нежный дождик, вторивший словам любимой… Меня переполняло чувство восторга, все во мне трепетало… Но в сердце закралась тревога. Уж слишком прекрасной была эта минута – как вспышка молнии, возвещающая грозу. Моя любовь словно прорвалась наружу. Конечно, все было к этому готово, уже давно в моей душе расцвело глубокое и нежное чувство. |
