|
Уж слишком прекрасной была эта минута – как вспышка молнии, возвещающая грозу. Моя любовь словно прорвалась наружу. Конечно, все было к этому готово, уже давно в моей душе расцвело глубокое и нежное чувство. Но как часто даже сильная любовь угасает, если ее долго таят, и может совсем погаснуть, если о ней так и не решатся заговорить. Иногда какое то слово или поступок – вроде этой милой выходки Сабины – вынуждают нас сделать выбор; и не знаешь, к чему он приведет: к счастью или к поражению, вознаградит или обречет на безответную любовь. Сегодня утром я знал, что буду с ней говорить, я знал, что испытаю судьбу. Какими муками мне придется заплатить за эту минуту? Не буду ли я проклинать Сабину за то, что она пришла? Я пробормотал: – Если сказанные мной тогда слова пришлись вам по душе, одно это для меня – высшая награда. Сабина не сводила с меня своих ясных глаз, я же стоял, словно околдованный. – Высшая награда? – переспросила она. И тут она покраснела. Я задыхался и долго не мог ничего ей ответить. Юная дева, как я осмелюсь сказать тебе об этом! Если я произнесу эти слова, а они упадут в пустоту? А если я получу отказ? Неужели наши руки, наши губы никогда не встретятся?.. Все во мне сжалось от тягостного сомнения. Наконец, я смог вымолвить: – Да, высшая… Ваша признательность будет мне лучшей наградой за все превратности пути, за мою верность вам. Сабина отвела от меня взгляд, боязливо поджала губы. Эта девушка была самой судьбой, весь вопрос жизни и смерти теперь таился для меня под ее опущенными густыми ресницами. Я сказал прерывающимся от волнения голосом: – Вы сомневаетесь в моей преданности? – Возможно, мне и следовало бы быть менее доверчивой, – ответила она с легкой иронией, но такой ласковой, доброжелательной! Я все еще сомневался, меня мучил страх потерять ее: что мне выпадет – да или нет? Я рискнул и выпалил: – А если я всегда буду рядом с вами? – Всегда? – Да, всю жизнь? Ее лицо стало серьезным: я почувствовал, что силы покидают меня. Но незачем было прибегать к уловкам, жребий был брошен! Я продолжал: – Вы не возражаете, если я поговорю с вашим отцом, согласен ли он назвать меня своим сыном? По лицу Сабины промелькнула тень замешательства. Потом она сказала с милой решимостью: – Да, поговорите с ним. – Сабина, – вскричал я, испытывая радость и боль одновременно, – значит, я могу верить в то, что вы меня любите? – А что же вам еще остается делать? – сказала она, и снова в ее голосе прозвучала ласковая и доброжелательная ирония. В то раннее дождливое утро в болотном раю передо мною возник образ счастья. Я осторожно взял ее прелестную руку и поднес к губам. Я чувствовал себя властелином мира. ВОДЯНОЙ ЧЕЛОВЕК Вот уже два дня, как капитан, Сабина и я шли дальше одни. Мы продвигались по равнине, которая становилась все мрачнее, хотя в ней была и своя величавая красота. Не знаю, может быть и существовал где нибудь проход, но с каждым часом идти становилось все труднее. К счастью, мы взяли только маленькую лошадь Сабины: в этих условиях наши лошади стали бы скорее обузой. К концу второго дня снова зарядил дождь. Со всех сторон нас окружала вода. Мы медленно пробирались вперед по узкому гребню. – Скоро стемнеет, – сказал капитан, – пройдем еще немного. Действительно, приближалась ночь. Солнце гасло в горниле заката. Мы направились туда, где, как нам показалось, возвышался небольшой холмик. Не могу понять, что вдруг стряслось с лошадью Сабины, – она неожиданно понесла и молнией проскочила левее холма. |
