Часом позже он, прихрамывая, шел по Эльма‑стрит. Никаких признаков жизни. Впрочем, это было хорошо. Нормальное явление для такого района. Он постучал в дверь дома № 27. Ему не хотелось пугать Дейзи внезапным вторжением. Он был возбужден и горел желанием рассказать ей о своем открытии. Не услышав ответа, Джаз открыл дверь и вбежал в пустой дом. Он окликнул Дейзи, затем поднялся наверх и осмотрел каждую комнату.

Никого. Опрокинутый примус. Остатки супа на полу, какое‑то незаконченное уравнение на клочке бумаги. Дыхание теней.

В то воскресное утро Джеймс Лав – Пять‑четыре – проснулся в жутком похмелье от назойливого телефонного звонка. Он ожидал услышать Дейзи – ему звонила только она. Джимми не мог вспомнить, как вчера прошла их встреча. Был ли он груб с ней? Обидел ли дочь? Возможно, она хотела попросить его о новой игре, о следующем уроке. Он вздрогнул, услышав грубый голос, который оборвал его на полуслове.

– Мистер Лав?

– Вчера меня именно так и называли.

– Вам лучше приберечь свое остроумие до лучших времен.

– О чем вы? Кто звонит?

– Полиция. У нас ваша дочь.

– Дейзи? Что случилось?

– Она просит, чтобы вы навестили ее. Центральное управление Манчестера. Спасибо.

– Что случилось?

В телефоне раздались гудки.

Путешествие в автобусе утомило его до предела. Он не был в городе много лет – ах, добрые старые дни, – и теперь боялся, что все здесь изменилось. Ему нравилась его непритязательная жизнь. Уволившись с работы, он получал небольшое пособие и занимался тем же, что и последние двадцать лет – напрасно тратил годы жизни. Ему нравилось бесцельно тратить свою жизнь. В этом деле он был экспертом.

Слава богу, Манчестер почти не изменился с семидесятых годов, разве что стал более тусклым, мрачным и неряшливым. Патина – чернь трудных времен – въелась даже в современные здания. Конечно, с бодуна он слабо различал архитектурные детали, но Центральный полицейский участок выглядел таким же. В начале семидесятых Джимми провел здесь ночь за решеткой. Марш протеста закончился погромом, и его арестовали. Единственным новшеством с тех славных времен была большая алая «X», висевшая над входом. Кто‑то пробил в ней камнем внушительную дыру. Хороший бросок. Слава Богу, в воскресенье люди не толпились в коридорах. Только отголоски прошлой ночи, включая его дочь…

Дежурным офицером оказался какой‑то фигляр по фамилии Крол. Он не соизволил ознакомить Джимми с подробностями дела.

– Скажите, моя дочь под арестом?

– Вы пьяны, мистер Лав? Надеюсь, вы приехали не на машине?

– Главное, что приехал. Вы начальник парковки?

– Даю вам пятнадцать минут на свидание.

Крол наблюдал за ними по внутренней видеосистеме. Он видел, как некоторые упертые ублюдки вытворяли в камерах черт знает что. Но игра в домино! Такого здесь еще не было. Мерзкий пьяница перемешал на столе черные костяшки. Их беседа записывалась на пленку.

– Что случилось? – спросил отец.

– Я не знаю, – ответила дочь. – Они мне ничего не сказали.

– Для задержания должен быть повод.

– Я проникла в один из кабинетов мэрии.

– Мэрии? Бог с тобой, девочка!

– Просто зашла в кабинет по регистрации дыр, вот и все. Мы хотели узнать…

– Мы? Кто это мы?

– Ну… я и мой приятель.

– Понимаю.

– Ты можешь вытащить меня отсюда?

– Тебе придется позвонить адвокату.

– Мне не нужен адвокат. Я ничего не сделала. Ничего серьезного. Мы просто хотели получить небольшую справку. Узнать местонахождение нищего.