Я помолчал, потом с грустью сказал:

— Катун, я ведь и есть воин, раненный в бою. И награды у меня есть за мужество. И теперь я буду сидеть и просить милостыню?

— А сидеть и голодать ты не хочешь? Мало ли кто там кем был. Я вот магом, например, был, и что? Мне теперь себя в грудь бить и кричать, что я заслуженный боевой маг? — Старик устало сел на лежанку, положив руки на колени. — Что было — прошло. Теперь я тот, кто есть — Катун, нищий. И ты нищий, Седой.

— Катун, а ты что, магом был? — разбирало любопытство меня.

— Магом, даже боевым. Но как только меня выжгло в результате вспышки магического артефакта, у меня все способности пропали. Ну, кроме там лампу зажечь, и то ненадолго. Фитилек подпалить…

Катун задумался.

— Это во время Ласандо-аранской войны было, когда падишах Маркабаз пожег несколько наших поселений на границе с Аранией. Заявлено было, что Ласандия захватила часть их земель, и эти поселения незаконны, и что они восстанавливают справедливость… ну, в общем, там сам черт не разберет, но нас тогда выдвинули в составе ударной армии в сторону агрессоров. Вначале мы успешно долбали этих южан, наши легионы дали им хорошенько просраться, но потом подключились аранские маги, и вот тогда нам пришлось солоно — и в прямом и в переносном смысле.

Мы застряли в солончаках, увязнув по колено в жидкой соленой грязи, под проливным дождем. Южане более легкие, чем наши тяжелые латники, они забрасывали наши легионы дротиками, отбегая и снова наваливаясь, а мы могли только стоять в грязи и ждать смерти. Но потом стало еще хуже… Появились их маги, которые швыряли магические амулеты, разрывающие солдат в клочья. В их числе были и амулеты против магов — один такой артефакт рванул так, что трое магов, и я с ними вместе, полегли без сознания, полностью выжженные. До этого мы могли хотя бы отгонять копьеметателей огнем и швырять булыжниками, отправляемыми магической силой, а когда почти все маги полегли, став трупами или полутрупами… в общем, осталось — один из десяти бойцов, пришедших на границу, — был полный разгром. Выживших, и меня в том числе, превратили в рабов. Я десять лет работал на хозяина, рыбопромышленника, пока не выкупился на волю. Тут уже я никому не был нужен… Да и тогда, если бы вернулся выжженным, кому я был бы нужен, пустой как барабан?!

Старик замолчал и грустно добавил:

— Сейчас я думаю: а не лучше ли было остаться рабом? Питание всегда было, хозяин не обижал, крыша над головой была — что меня побудило выкупиться и уехать? Ведь предлагал он: оставайся, будешь работать на меня, свободным, за нормальные деньги, а не рабские гроши. Свободы хотел, умереть на родине, в своей земле. Да что теперь говорить — что ушло, то ушло.

— Катун, скажи, а как становятся магами? Ну вот я, к примеру, захотел стать магом, я смогу им стать? — Я затаил дыхание. А вдруг?..

— Это нужны способности. Магов с детства уже определяют — их не так много, магов-то, специальные люди из гильдии магов обходят и объезжают селения и осматривают детей — если есть способности к магии, они извещают родителей, что по достижении четырнадцатилетнего возраста ребенок должен отправиться учиться на мага.

Мои родители были простыми ремесленниками, отец сапоги шил, мать обшивала соседей. Меня забрали, когда мне было пятнадцать лет, и тут же усадили за парту — курс магии составляет пять лет. За это время учат заклинаниям, пользоваться подсобными материалами, необходимыми для волшбы.