|
Но все было чисто оттерто, отмыто и пахло дымом — типа прожарка, не иначе, подумал я, с трупов сняли, собаки. Но мне, по большому счету, было наплевать — что я, трупов не видал? Еще как видал… и сам их производил. Поэтому я спокойно надел тут же в лавке эту подозрительную одежду и приготовился следовать дальше за своим наставником, когда тот, пошарив в углу, выволок на свет ржавый шлем, похожий на скифский, — я видел такой по телевизору.
— Сколько за все? — Три серебряника! — Да у тебя пузо лопнет от таких денег! — Катун даже рассердился, замахав руками на лавочника. — Три медяка, больше твои дерьмовые шмотки не стоят! Совсем охренел, Калаз! — Сам охренел! — Толстый лавочник аж затрясся от возмущения. — Меньше полутора серебряников не отдам! В горшке этом одного железа чуть не пуд! — Да его ржа давно съела, горшок твой! Ты в него гадишь небось! А одежа твоя с трупов — может, она вообще заразная! — Вот ты сволочь, Катун! Знаешь же, что у меня заразы нет, все прожарено. Хрен с тобой — серебряник! И все!!! Не нравится — клади на место и уходи! — Ладно, вижу, в тебя демоны вселились. Бери свой серебряник на лечение и иди к магу изгонять демона жадности! — Катун удовлетворенно хмыкнул и достал из пояса отдельно завернутый серебряник. — Последнее у бедного нищего забираешь! — Ну уж последнее, — хмыкнул лавочник, — небось в поясе полсотни золотых лежат. — Лежали бы, стал бы я на тебя так дышать. — Катун подошел к лавочнику и дыхнул ему прямо в лицо. Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться, — физиономия лавочника покраснела, он замахал руками: — Вот в кого демон-то вселился и гадит там! Тьфу, вонючка поганая! Иди отсюда, рыба тухлая! — Щас будешь орать, я еще дыхну, и не только — ты тут вообще упадешь насмерть! — Катун хохотнул и вышел наружу. Я поковылял за ним. — Ну вот, серебряник сэкономили, — довольным голосом заявил старик, — барахло это уж никак не меньше двух серебряников стоит, будь уверен! — А зачем оно мне вообще, и этот горшок дурацкий — я же не собираюсь вступать в армию императора. Даже если бы и хотел — не смог… — Ничего не понимаешь — это одежда солдатская: куртка из-под кольчуги, штаны казенные, сейчас мы тебе воинский хвост из волос сделаем, посадим на камешек у трактира, где обитают солдаты, а впереди поставим этот горшок, чтобы подаяния кидали, — вот тебе и будет прибыль! Солдаты-то разжалобятся и накидают тебе полный шлем… ну, пусть не полный, но нормально подкинут. Палку свою рядом положи и сделай мужественное, но жалкое лицо. — Катун рассмеялся. — Ну не такое же! Такое только у больных дурными болезнями бывает! Ладно, просто сиди и грусти — типа вспоминаешь былые дни. — М-да. Что-то мне комедиантом быть не приходилось. — Я снова загрустил и спросил Катуна: — А сколько мне сидеть с этим горшком? — А как хватит! Теперь ты у меня в подмастерьях, давай отрабатывай науку, — усмехнулся он, потом успокоил: — Да не переживай. Скоро привыкнешь. Я тоже по первости все лицо норовил закрыть — стыдно вроде, но я-то местный, а тебя никто не знает, чего тебе стыдиться? — И правда, чего? — грустно протянул я. — Если бы не нога, я бы лучше в солдаты пошел. — И что хорошего? Ну выпустят тебе кишки в первом же бою — и лечить никто не будет. Настоящий лекарь-маг стоит больших денег, он только для офицеров, а тебе вольют в живот смесь меда с отваром пижмы, и лежи подыхай себе. |
