|
Ингхэм с Иной на этот день не договаривались о встрече. Он намеревался заехать к ней в отель, повидаться, или оставить записку с приглашением вместе поужинать. Ингхэм догадывался, что она могла пожелать провести весь день без него. Но не был в этом уверен. Он чувствовал, что ни в чем больше не уверен. Частично он винил в этом бессонную ночь и тревожный сон. Ему приснилось, что его заставили чистить колоссальный фасад свежераскопанного древнегреческого храма. Вместе с ним работала целая бригада, соскребавшая грязь с коринфских колонн. Ингхэм двигался вниз головой от самого верха колонны, держась за нее одними коленями, которые вот-вот могли соскользнуть, и тогда он сорвался бы с огромной высоты прямо на камни. Но Ингхэм продолжал трудиться, безуспешно соскребая липкую, противную грязь похожим на раковину инструментом. К счастью, сон милосердно оборвался еще до того, как он сорвался с высоты, но оставил у Ингхэма ощущение необычайной реальности происходившего во сне.
Даже направляясь узкими улочками к своей машине, он боялся, что земля может разверзнуться у него под ногами и он провалится в бездну. Было начало одиннадцатого. Ингхэм надеялся, что Мокта уже закончил разносить завтраки и что ему удастся избежать встречи с Иной. Вероятнее всего было наткнуться на НОЖа, чье бунгало находилось совсем рядом. На террасе конторы был занят только один столик. Мужчина и женщина в шортах засиделись за остатками завтрака. Ингхэм прошел к боковой двери, остававшейся всегда открытой. У раковины один из парней мыл тарелки. Другой возился с большим котлом на плите. Завидев Ингхэма в дверях, оба замерли, словно ожидали, что их сфотографируют. — Sabahkum bil'khei, — произнес Ингхэм, что означало «С добрым утром» и было одной из немногих фраз, освоенных Ингхэмом. — Мокта здесь? — Он… — Парни переглянулись. — Он пошел искать сантехника. Сломался туалет. Натекло много воды, — ответил один из них. — А не знаете, в каком бунгало? — Там. — Парнишка показал рукой в сторону отеля. Ингхэм прошел мимо «кадиллака» НОЖа и своей машины, высматривая среди цитрусовых деревьев худую, проворную фигурку Мокты. Затем он услышал его голос в бунгало слева от себя. Мокта появился с заднего хода, разговаривая с кем-то на кухне по-арабски. Ингхэм остановил его. — О, m'sieur Eengham! — Мокта расплылся в улыбке. — Comment allez-vous? И так далее. Ингхэм заверил его, что его жилище вполне сносное и у него все хорошо. — У тебя найдется немного времени? — Ну конечно, m'sieur! Ингхэм не мог придумать, куда бы им пойти. Вести Мокту в свою машину ему не хотелось, поскольку это лишь подчеркнуло бы важность предстоящего разговора. А в любом другом месте их могли бы подслушать. — Давай завернем сюда на пару минут, — предложил он Мокте, указывая на пространство между двумя бунгало. Ниже к пляжу песок становился глубже. На Ингхэме были его белые парусиновые брюки (в них уже становилось слишком жарко) и старые белые туфли, в которые то и дело забивался песок. — Я должен задать тебе один вопрос… — начал Ингхэм. — Oui, m'sieur, — предупредительно откликнулся Мокта спокойным, ничего не выражающим голосом. — Это насчет той ночи — когда ударили по голове одного араба. Местные поговаривают, что этим арабом был старый Абдулла. Это действительно так? — M'sieur, я не… я ничего не знаю об этом. — Мокта скрестил худые руки на груди. — Ах, Мокта! Ты же знаешь, один из ваших ребят сказал m'sieur Адамсу, что той ночью они нашли мужчину. И унесли подальше отсюда. Я хочу знать лишь одно: был ли он мертв? Глаза Мокты слегка расширились, он явно был испуган. |
