Ингхэм хотел спросить, какую церковь она посещает в Бруклине. Это не могла быть католическая церковь, поскольку семья Ины всегда тяготела к протестантизму. Но он так и не отважился задать ей этот вопрос. Купив в Сфаксе копченую рыбу, черных оливок и хорошего французского вина, Ингхэм пригласил Ину поужинать у него дома.

Иенсен выпил с ними, но от ужина отказался. Теперь в хозяйстве Ингхэма имелся избыток тарелок, три вилки и три ножа. Только соль была грубого помола; он как-то купил ее в спешке и хранил в соуснике, где она совсем отсырела. Ингхэм водрузил на стол две свечи, вставленные в бутылки из-под вина.

— Романтический ужин при свечах, — рассмеялся он, — хотя из-за этой чертовой жары нам придется отодвинуть их на дальний край стола! — Сняв нагар на одной из свечей, Ингхэм отпил глоток отличного красного вина и произнес: — Ина, может, мы поедем в Париж вместе?

— Когда? — слегка удивилась она.

— Да хоть завтра. Или в любой другой день. Проведем там остаток твоего отпуска. Дорогая, я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу всегда быть с тобой. И я не хочу, чтобы ты уезжала от меня даже на неделю.

Ина улыбнулась. Она явно обрадовалась его предложению, Ингхэм был уверен в этом.

— Послушай, мы могли бы пожениться в Париже. И, вернувшись в Нью-Йорк, преподнести всем сюрприз.

— Но разве ты не хочешь закончить свою книгу здесь?

— О, это! Она практически закончена. Я уже несколько раз говорил тебе об этом, но я всегда имею обыкновение тянуть под конец. Как если бы мне совсем не хотелось заканчивать ее. Но я уже знаю конец. Деннисона ненадолго посадят в тюрьму и подвергнут психиатрическому лечению, затем он выйдет на свободу и снова примется за старое. С этим у меня нет проблем. — Ингхэм встал и обнял Ину за плечи. — Ты согласна выйти за меня замуж, дорогая? В Париже?

— Можно я дам ответ через несколько минут?

Ингхэм отпустил ее.

— Ну конечно. — Он был удивлен и немного разочарован. Он почувствовал, что должен первым нарушить молчание. — Понимаешь… я специально не стал напоминать тебе о Джоне. Надеюсь, я не слишком много говорил об этом. Поскольку мне казалось, что тебе это будет неприятно. Это так?

— Полагаю, что да. Я же сказала, что это была ошибка. Так оно и было.

В голове Ингхэма словно все перевернулось, события и факты вдруг перемешались. Он чувствовал, что все, что он скажет сейчас, будет иметь решающее значение, и он боялся сказать что-нибудь неправильно.

— Ты еще любишь его?

— Нет, конечно нет.

Ингхэм пожал плечами, обескураженный, но она этого, видимо, не заметила, поскольку опустила глаза.

— Тогда в чем дело? Или, если хочешь, отложим этот разговор до завтра?

— Нет, я не хочу ждать до завтра.

Ингхэм снова сел на свое место.

— Я чувствую, что ты изменился, — заметила Ина.

— Как это?

— Стал немного… грубее. Как… — Она подняла голову, указывая наверх, где находились комнаты Иенсена. — Он, похоже, имеет на тебя слишком сильное влияние, а ведь он… почти битник. — Оба знали, что Иенсена нет дома, поэтому даже не пытались приглушить голоса.

Ингхэм почувствовал, что Ина уклоняется в сторону от того, что действительно хотела сказать.

— Нет, он совсем не такой. К тому же он из очень приличной семьи.

— А это имеет значение?

— Моя милая, я не так давно знаю Андерса, и вполне вероятно, что через несколько дней никогда больше не увижу его.