— Это забавная вещь — чувство, что этот человек не может быть в чем-то виноват — что бы он ни сделал. У тебя такое чувство, что тебе не в чем его обвинять.

Иенсен засмеялся:

— Может, это проще, когда не живешь вместе. Я никогда не жил с моим. Я даже ни разу с ним не переспал. Я просто любил его целых два года. Видишь ли, я и сейчас его люблю, но те два года я ни с кем не спал.

«Или даже если живешь», — подумал Ингхэм — как он жил вместе с Лоттой. Ингхэм задумался. Ему будет страшно недоставать Иенсена, когда тот уедет.

Глава 26

На следующий день Ингхэм провожал Ину в аэропорт. Она вылетала в Париж рейсом в 2.30 пополудни. НОЖ увязался с ними в машине Ингхэма. Ингхэм позвонил Ине от Мелика около одиннадцати, и она сообщила ему время вылета.

— Я уже собиралась послать к тебе с запиской или что-то в этом роде, — сказала она, стараясь говорить как можно более беззаботно.

Ингхэм не знал, верить ли ей. Но она, разумеется, знала, где его искать.

— Я отвезу тебя на своей машине. Мы успеем еще перекусить в аэропорту.

— Меня хотел отвезти Фрэнсис.

— Тогда скажи ему, чтобы он ехал с нами в моей машине, — слегка раздраженный постоянным присутствием НОЖа, сказал Ингхэм. — Я заеду за тобой через полчаса.

Потом, вернувшись домой и переодевшись, он сразу же выехал к ней. Ина не пожелала оставаться больше ни на один день. Ингхэм знал, что рейс в 2.30 был ежедневным.

Ина как раз оплачивала счет у стойки администратора. Через стеклянную дверь отеля Ингхэм заметил черный «кадиллак» Адамса, припаркованный снаружи. Адамс держал в руках маленький букет цветов.

— Итак… вы лишили себя поездки в Париж в восхитительной компании, — растягивая щеки в своей бурундучьей улыбке, заметил Адамс, однако Ингхэм видел, что Ина сказала ему, что они раздумали жениться.

Несмотря на протесты НОЖа, Ингхэм настоял, чтобы он ехал с ними в его машине, и они тронулись в путь. По дороге НОЖ, по своему обыкновению, комментировал морской пейзаж.

— Я загляну к тебе на квартиру, как только приеду домой, — пообещала Ина. Она сидела рядом с Ингхэмом на переднем сиденье.

— Не торопись. В любом случае дней через десять я и сам вернусь.

Она засмеялась:

— Сколько раз ты говорил это?

Они пообедали в суматошном ресторане в аэропорту. Обслуживать их здесь не торопились, но у них оставалось еще достаточно времени. И на этот раз объявления о прибытии и отлете самолетов невозможно было разобрать из-за гремевшего на всю катушку радио. Ина изо всех сил старалась держаться непринужденно (как и он сам), но он читал грусть и разочарование на ее лице, и это причиняло ему боль. Она действительно была дорога ему! Он надеялся, что она не расплачется в самолете, как только расстанется с ним.

— У вас есть знакомые в Париже? — спросил Ину НОЖ.

— Нет. Но везде и всегда с кем-нибудь да познакомишься. О, это не имеет значения. Я люблю гулять по городу одна.

Два десять. Пора на посадку, Ингхэм оплатил счет. Поцелуй у выхода на посадку — НОЖ удостоился чмоканья в щеку, Ингхэм — легкого касания губ, потом она повернулась и зашагала прочь.

Ингхэм и Адамс в полном молчании вернулись к машине. Ингхэму было грустно, он чувствовал себя подавленным и обеспокоенным, как если бы совершил ошибку, хотя он знал, что это не так.

— Хм… значит, у вас не заладилось, — обронил Адамс.

Ингхэм сжал зубы и, стараясь говорить как можно спокойнее, произнес:

— Мы пришли к выводу, что нам не стоит заключать брак. Но это вовсе не означает, что мы рассорились.

— Конечно нет.

По крайней мере, это заткнуло Адамса на всю обратную дорогу.