Черт! Не вовремя эта Кира появилась! Сосредоточиться на делах теперь не удастся.

А с другой стороны, что, собственно, произошло? Подумаешь, увидел знакомую. Чего это он разволновался? Даже возбудился! Прям как мальчик в пубертатном периоде! Неужели все еще под впечатлением от проведенной с ней ночи? Единственной, между прочим!

Бред!

Чтобы вернуться в прежнее рабочее состояние, Андрей сделал несколько дыхательных упражнений, которые всегда помогали успокоиться. Диафрагмальное дыхание действовало лучше всех и обычно срабатывало сразу. На всякий случай он попробовал еще технику 4–7–8 и наконец почувствовал, что «незапланированная» Кира выскочила из головы.

Туда ей и дорога!

Совещание в Следственном комитете Петербурга ожидаемо оказалось скучным, и Борисоглебский стал думать о других делах, пытаясь сохранять сосредоточенный и внимательный вид. Впрочем, фиксировать ключевые позиции не забывал. Теперь он будет курировать северо-западное направление, а значит, в Питере появляться часто. Надо понять расклад, выстроить правильные траектории и не менее правильные связи. Без этого никак.

За трибуну пригласили очередного докладчика — фамилию он прослушал, — и Андрей поднял голову, когда тот заговорил. Вернее, та, потому что докладчиком оказалась эта самая Кира.

Теперь на ней была форма и майорские погоны. Андрей чуть не присвистнул от удивления. Дурацкая привычка с детства.

Так она в Следственном комитете работает? Хорошенькие дела!

Кашлянув, он выпрямился в кресле и вытянул шею. Кира докладывала о результатах того самого дела, к которому некое отношение имел и он сам. Выходит, они сотрудничали, не встретившись при этом ни разу.

Вот так сюрприз!

Борисоглебский нагнулся к соседу:

— Прослушал фамилию докладчика.

— Смородина.

— А она кто?

— Начальник отдела.

— Спасибо. Извините.

Итак, Кира — это не простая Кира, а… Кира сложная и потому еще более загадочная.

Странно, что там, в самолете, ему даже в голову не пришел такой вариант. Наверное, потому, что в ее красоте не было решительно ничего полицейского. Женщины, работающие в органах, все такие жесткие, такие суровые, такие закрытые. А эта, казалось, совершенно из другой оперы.

И вот те на!

Заканчивая выступление, майор Смородина обвела глазами аудиторию, на мгновение задержалась взглядом на нем и вышла из-за трибуны, сохраняя на лице отстраненное выражение. Ни одна жилка не дрогнула.

Может, не помнит его?

Это к лучшему.

Однако, подумав так, действовать он стал совершенно иначе: выяснил о майоре Смородиной все, что возможно.

Даже то, что живет она в служебной квартире на Васильевском и, между прочим, одна.

Саша уже свернул на Садовую, считая минуты, когда наконец высадит начальника у дома и поедет к себе, чтобы расслабиться с пивком и соленой рыбкой, присланной вчера батей из Астрахани, но тут Борисоглебский неожиданно скомандовал:

— Отвези меня на Васильевский и по пути заскочи в цветочный.

«Снова здорово! Никак у нашего гон начался!» — подумал Саша, но ничего не сказал, лишь равнодушным голосом поинтересовался, какой нужен букет.

— Шикарный, — ответил тот, и Саша понял, что не ошибся.

«Надо адресок запомнить», — сделал вывод умный водитель и прибавил газу.

Когда Андрей заявился к ней в десятом часу с букетом, Кира не удивилась. Бросила цветы на столик и вдруг обняла, да так, словно с войны дождалась.

Обалдевшему от неожиданности Борисоглебскому — а он-то слова красивые приготовил — ничего не оставалось, как подчиниться. Впрочем, ненадолго. Очень быстро он перехватил инициативу и…

На этот раз они проснулись одновременно.