Я не хотела, чтобы мисс Хэксби догадалась о моих мыслях. Но она по-прежнему буравила меня взглядом, а затем у ворот первого корпуса с любопытством уставился караульный, и я почувствовала, что щеки мои запылали. Я стиснула руки, но тут сзади раздались шаги, и меня окликнули по имени. Оглянувшись, я увидела мистера Шиллитоу. Как удачно, что мы встретились! — сказал он. Директор кивнул мисс Хэксби и взял меня за руку. Ну-с, каковы мои успехи?

— Все хорошо, как я и надеялась. — Голос мой, слава богу, был весьма ровен. — Однако мисс Хэксби советует быть осторожнее.

— Угу, — сказал директор.

Совет в том, что не стоит выделять заключенных, одаривая их привилегиями, вмешалась матрона. Дескать, у меня появилась «фаворитка» — она как-то странно произнесла это слово, — но девица менее уравновешена, чем выглядит. Речь о Дауэс, «спиритке».

Мистер Шиллитоу снова «угукнул», но уже иным тоном. Он частенько вспоминает Селину Дауэс, сказал директор, и думает о том, как она переносит новые для себя порядки.

Очень тяжело, ответила я. Она слабая натура... Это его ничуть не удивляет, перебил мистер Шиллитоу. Слабость свойственна всем личностям подобного сорта и превращает их в разносчиков неестественных воздействий, кои они именуют спиритическими. Пусть болтают что угодно, только они безбожники, у кого за душой ничего святого и доброго, и рано или поздно их злонамеренность выходит наружу. Дауэс — лучший тому пример! Будь его воля, всех этих спиритов он бы запер в камеру вместе с ней!

Я была ошарашена. Мисс Хэксби поддернула на плечах накидку. Мистер Шиллитоу прав, выговорила я. Вероятно, эту Дауэс впечатлила некая странная сила, которая потом ее использовала. Но она человек мягкий, и тюремное одиночество на ней сказывается. Если возникает какая-нибудь фантазия, узница не может от нее избавиться. Она нуждается в руководстве.

— Как и всеми другими, ею руководят смотрительницы, — встряла мисс Хэксби.

Здесь необходимо руководство Гостьи — друга, обитающего вне тюремных стен, возразила я. Ей нужен объект, на котором она может сосредоточить мысли, когда работает или замирает в тиши тюремной ночи.

— Полагаю, именно в эти моменты она подвержена некоему тлетворному влиянию. Как я уже сказала, человек она слабый, и все это ее... смущает.

Матрона фыркнула: если потакать заключенным каждый раз, когда они возомнят себя смущенными, потребуется войско дам, чтобы справиться с работой!

Однако мистер Шиллитоу сощурился, задумчиво притоптывая ногой по плиткам пола. Мы с мисс Хэксби вперились в него, точно две неистовые матери — одна подлинная, другая подложная, — что оспаривали перед Соломоном право на дитя...

Наконец директор взглянул на матрону и сказал, что «возможно, мисс Приор все-таки права». Их долг не только карать, но и защищать узниц. Может быть, в случае Дауэс защиту следует применять более... вдумчиво. А уж от войска дам он бы не отказался!

— Мы должны быть благодарны мисс Приор за то, что она охотно посвящает свои труды этой задаче.

Она благодарна, сказала мисс Хэксби и сделала перед директором книксен, глухо звякнув ключами.

Матрона ушла, а мистер Шиллитоу опять взял мою руку и сказал:

— Как гордился бы вами отец, если б видел вас!

10 марта 1873 года

На темные круги теперь заявляется столько народу, что пришлось поставить у дверей Дженни: когда мест уже нет, она принимает карточки и просит гостей пожаловать на другой вечер. В основном приходят дамы, правда, некоторые с мужчинами. Питер предпочитает дам. Он среди них разгуливает, дает подержать свою руку и потрогать бороду. Разрешает поднести огонь к папиросе.

— Мать честная, ну и красотка! — говорит Питер. — По эту сторону рая я таких еще не видал!

Ну и все в таком роде, а дамы хохочут и отвечают:

— Ах ты, проказник!

Они полагают, что его поцелуи не считаются.