Выключает магнитофон. Я спрашиваю, могу ли воспользоваться ванной. Джулиан снимает трусы. Чему-то улыбаясь, мужчина разрешает, я прохожу в ванную, запираю дверь, включаю оба крана над раковиной и периодически спускаю в унитазе воду, пытаясь блевать, но у меня не выходит. Вытерев рот, выхожу обратно в комнату. Солнце меняется, на стене вытягиваются тени, Джулиан пытается улыбнуться. Мужчина улыбается в ответ, тени вытягиваются на его лице.

Я закуриваю сигарету.

Мужчина перекатывает Джулиана.

«Интересно, продается ли он».

Я не закрываю глаз.

Можно исчезнуть, о том не подозревая.

Мы с Джулианом выходим на парковку. Мы были в гостинице с четырех, сейчас девять. Я просидел в кресле пять часов. Сев в машину Джулиана, я спрашиваю, куда мы едем.

– В «Край света» за деньгами. Тебе ведь нужны твои деньги, верно? – спрашивает он. – Верно, Клей?

Я смотрю на лицо Джулиана, вспоминаю, как по утрам мы сидели в его двухместном «порше», курили тонко скрученные косяки, слушали перед начинавшимися в девять уроками новый Squeeze, и хотя картинка всплывает яркая, она меня больше не тревожит. Лицо Джулиана кажется старше.

Около десяти, «Край света» переполнен. Клуб находится на бульваре Голливуд, Джулиан ставит машину сзади, в проулке, мы идем ко входу, Джулиан пробивается сквозь очередь, подростки вопят, но Джулиан не обращает на них внимания. Через первую дверь входим в клуб, словно в склеп, темно, похоже на пещеру с отсеками, разделяющими клуб на маленькие закоулки, где в темноте столпились группы. Когда мы входим, менеджер, похожий на пятидесятилетнею серфингиста, борется с группой тинейджеров – им явно не хватает лет, но они пытаются войти. Менеджер подмигивает Джулиану, пропуская нас обоих, одна из девушек в очереди смотрит на меня, улыбается, ее влажные губы, покрытые яркой кричащей помадой, раздвигаются, она оскаливает верхние зубы, словно собака или волк, готовые броситься, она знает Джулиана и говорит что-то грубое, что, мне не слышно, Джулиан показывает ей палец.

Прежде чем начать что-то различать, глаза с минуту привыкают к темноте. Сегодня клуб переполнен, кое-кто из толпящихся у входа внутрь не попадет. Из колонок гремит «Tainted Love» , танцпол набит людьми, большинство из них молоды, скучают, стараясь казаться заведенными. Некоторые парни сидят на столах, жадно высматривают клевую девчонку в надежде, по крайней мере, на танец или на минет в папиной машине; девушки, на вид безразличные, скучающие, курят, все или, по крайней мере, большинство смотрят на светловолосого парня, стоящего в темных очках. Джулиан, узнав парня, говорит, что тот тоже работает у Финна.

Мы проходим сквозь толпу, движемся вглубь, оставляя пульсирующую музыку и наполненную дымом комнату. Поднявшись по лестнице, видим Ли, нового диск-жокея. С ним на кушетке сидит Финн, они разговаривают; похоже, что у Ли первый вечер, он, кажется, нервничает. Представив нас, Финн спрашивает Джулиана, как прошло, Джулиан бормочет: «Отлично», говорит Финну, что ему нужны деньги. Финн говорит, что даст их, даст нам обоим на вечере у Эдди; он хочет, чтобы Джулиан оказал ему маленькую услугу; после этой услуги, говорит Финн, ему будет приятнее дать нам деньги.

Хотя Ли восемнадцать, он выглядит значительно моложе Джулиана, и это меня пугает. Офис Ли выходит на бульвар Голливуд, Джулиан вздыхает, отворачивается от Финна, который продолжает разговаривать с Ли, я подхожу к окну и смотрю на машины. Проезжает «скорая помощь». Воет полицейская сирена.

– У Ли очень мажорский вид, – говорит Финн, потом что-то вроде: – Это любят. Вот этот мажорский вид.

Похоже, что Ли готов, Финн вроде тоже, Ли говорит, что немного нервничает, Финн смеется, говорит:

– Да не о чем волноваться.