И дом мне тоже был знаком. Он был на фотографии в рамочке над её письменным столом.

– Госпожа Никвист? – удивилась она. – А вы-то как здесь очутились?..

Потом она увидела меня, и ей хватило скудного света, чтобы ни с кем меня не спутать.

– Дядя Гуннар? А ты откуда? Ты что, сбежал из тюрьмы?

Я невольно рассмеялся.

– Можно сказать, почти что, – ответил я.

Глава 51

– Входите же! – сказала она точно с той же интонацией, как это сказала бы Инга. Я был потрясён, как сильно она походила на мать.

Она быстро собрала разбросанные поленья в корзину и пошла впереди нас в дом. Он был хорошо натоплен и ярко освещен, там уютно пахло рождественскими пряностями. На какую-то долю секунды мне почудилось, что я попал сюда на машине времени, будто всего, что было после того лета в домике на озере Сторуттерн, как не бывало.

Кристина поставила грубую плетёную корзину с дровами и расстегнула куртку. В дверях гостиной показалась согбенная старушка с короткими седыми волосами, и при виде нас её на удивление гладкое лицо сурово сморщилось.

– Кто вы такие, позвольте спросить?

– Это моя классная руководительница, бабушка, – сказала Кристина, указывая на Биргитту. Потом указала на меня и улыбнулась. – А это мой дядя Гуннар.

Выражение недовольства как будто стёрли с лица старушки, и она просияла.

– Ой, правда? Какая радость! Входите же, входите. А я и не знала, что у тебя есть дядя. – Она вцепилась в локоть Кристины. – А это моя внучка, чтоб вы знали. Её зовут… э-эм… – она запнулась и глубоко задумалась.

– Кристина, – терпеливо подсказала ей дочь моей сестры. По тому, как она это сказала, чувствовалось, что она повторяет это уже в тысячный раз и ещё повторит не одну тысячу.

– Да-да, правильно, – обрадовалась её бабушка. – Кристина. Такая хорошая девочка. – Она сощурилась, задумчиво оглядела меня. – А вы кто такой будете?

– Гуннар, – ответил я. – Дядя.

– Ах, дядя. Смотри-ка. Приятно познакомиться.

– Идём, бабушка, – сказала Кристина, мягко подталкивая старушку перед собой. – Идёмте в гостиную, сейчас я заварю чай.

Вскоре после этого мы сидели за столом и пили чай с печеньем.

– Сама пекла, – сказала Кристина, наполовину хвастаясь, наполовину извиняясь, потому что печенье местами подгорело. Какое-то мгновение казалось, будто собралась по-домашнему за чаем семья, со слабоумной, но приветливой бабулей.

– Ах, если бы сейчас здесь был и мой Ганс-Улоф! – мечтательно вздохнула она, даже не догадываясь, что ничем другим не смогла бы так сильно омрачить нам настроение.

Кристина смущённо смотрела в свою чашку.

– Как я понимаю, вы хотите знать, почему я сбежала?

Я отрицательно помотал головой.

– Мы знаем.

– Всё?

– Всё.

– Уф, – с облегчением вздохнула она. Её взгляд скользил по текстуре стола. – Только я все равно не вернусь. Это рано или поздно кончилось бы плохо. Но я не собираюсь подавать на папу заявление и всё такое. Я знаю, это только потому, что он не перенес мамину смерть. Он всё время принимал таблетки, много лет…

– Вопрос не в том, должна ли ты возвращаться, – сказал я, – а в том, правильно ли тебе оставаться здесь.

– Конечно, правильно, – выпалила она, как из пистолета. – Я не позволю, чтобы бабушку отправили в дом престарелых.