— Я зашел, чтобы напомнить вам: сегодня я должен надолго отлучиться из офиса, поэтому прием посетителей перенесите на завтра.

Бенджамин уже говорил ей вчера об этом, к тому же он прекрасно знал, что Патрисия на память не жалуется, так что ему не было никакой необходимости входить к ней рано утром в комнату.

— Конечно, я обязательно перенесу прием, — процедила Патрисия сквозь зубы. — До свидания.

Бенджамин пристально посмотрел на нее и, пожав плечами, сказал:

— Если вы ведете себя подобным образом со всеми своими гостями, то ничего удивительного, что они не остаются у вас на ночь.

Патрисии очень хотелось швырнуть в него подушкой, но она сдержала свой порыв. Когда Бенджамин ушел, она вновь ощутила непонятное волнение. Что с ней творится?

В субботу Патрисия ужинала с Робби, который сумел обуздать свои эмоции и больше не пытался признаваться ей в своих пылких чувствах. Патрисия сочла его поведение безукоризненным и разрешила поцеловать себя на прощание в щеку.

В воскресенье она отправилась навестить родителей. Патрисия искренне любила их, но бесконечные семейные ссоры и взаимные попреки раздражали ее, и она с нетерпением ждала того момента, когда можно будет наконец встать и уехать.

Вечером, уже из дома, она позвонила деду.

— Как поживаешь? — спросила она.

— Наслаждаюсь тишиной и покоем.

— Если тебе нужна машина, я могу вернуть ее. Теперь у меня достаточно денег, чтобы купить себе новую, не слишком, конечно, дорогую.

— Не спеши. Пока я прекрасно обхожусь без машины. А теперь скажи, как у тебя дела?

Поболтав с дедом, Патрисия почувствовала, что ее настроение значительно улучшилось — старик с полуслова понимал ее.

Патрисия однажды поймала себя на том, что с каждым днем ей все труднее заставить себя идти на работу. Обстановка в компании постепенно накалялась. Шла закулисная борьба за кресло председателя совета директоров. Патрисия уже знала, что некоторые, как, например, Джулия Кенди, стали директорами благодаря родственным связям с Энтони Гувером, другие, как Бенджамин Рейвен, благодаря своим деловым качествам.

Барри Харисон относился к последней категории. Не претендуя на пост председателя, он в то же время открыто не поддерживал ни одного из соискателей, претендующих на место председателя. В последнее время он, как и Джулия Кенди, зачастил в офис Бенджамина. Но если Джулия прямиком шла в кабинет Бенджамина, то Барри всегда задерживался у стола Патрисии.

В пятницу он осведомился, не желает ли Патрисия поужинать с ним завтра. Она не сказала ни да, ни нет, сославшись на то, что еще не знает, понадобится ли завтра своему шефу. Барри уже собирался уходить, когда из кабинета вышел Бенджамин. Они перебросились несколькими ничего не значащими фразами, и Барри покинул офис. Не успела закрыться за ним дверь, как Бенджамин грозно спросил:

— Патрисия, чего хотел Харисон?

— Он приходил, чтобы пригласить меня поужинать с ним завтра, — невозмутимо ответила она.

— У вас нет времени для светской жизни! — резко заявил Бенджамин.

Возмущенная до глубины души Патрисия рассмеялась ему в лицо.

— Надеюсь, вы не пойдете? — болезненно поморщившись, спросил он.

Я работаю на этого человека, но не принадлежу ему, и поэтому вольна проводить свое свободное время, как мне вздумается, напомнила себе Патрисия.

— Может быть пойду, а может быть нет.