|
.. Андерсен не зажег свет, казалось, он даже не замечал, что наступил вечер. Оставшись один, Мегрэ прошелся взад и вперед по комнате, затем остановился перед мольбертом с наброском, выполненным гуашью. Это был образец модной ткани. Эскиз показался комиссару довольно странным. Но еще более странной была обстановка в гостиной, напоминавшая о времени, когда здесь жили три вдовы! Часть мебели, видимо, осталась от них. Несколько кресел в стиле ампир с облупившейся краской и вытертым шелком, а также занавески из репса выглядели, как и пятьдесят лет назад. Зато вдоль одной из стен надстроили библиотечные полки из светлого дерева, на которых громоздились книги на французском, немецком и, кажется, датском языках. А новые разноцветные одеяла резко выделялись среди выщербленных старинных ваз, обветшалого пуфа, сильно потертого ковра. Сумерки сгущались. Где-то вдалеке промычала корова. Время от времени в тишине слышалось легкое, а затем все увеличивающееся жужжание мотора, по дороге, как смерч, проносилась машина, и звук постепенно затихал вдали. В доме же стояла тишина! Время от времени раздавалось лишь какое-то потрескивание и поскрипывание! Звуки были едва различимы, но они указывали на то, что в доме кто-то жил. Карл возвратился в гостиную и остановился у двери, не произнося ни слова. Его подрагивающие белые руки выдавали нервозность. На лестнице послышался легкий звук шагов. - Это моя сестра, Эльза... - прервал молчание Карл. Плохо различимая в темноте фигура приближалась. Эльза шествовала, как кинозвезда, как женщина-идеал, о которой во сне грезит юноша. Уж не из черного ли бархата ее платье? Ведь даже в полумраке оно выделялось темным пятном. Слабый свет, проникавший снаружи, падал на ее белокурые и мягкие волосы, подчеркивая белизну лица. - Мне сказали, что вы хотите поговорить со мной, комиссар... Но прежде давайте присядем... Она говорила с более заметным акцентом, чем Карл. Ее певучий голос как бы понижался на последнем слоге каждого слова. А брат стоял рядом с ней, словно раб, в обязанность которого входит охранять властелина. Эльза сделала несколько шагов навстречу Мегрэ, и только теперь тот заметил, что она такого же высокого роста, что и Карл. Узкие бедра еще более подчеркивали стройность ее фигуры. - Сигарету!.. - обратилась она к брату. Смущенный и неловкий, тот поспешил выполнить ее просьбу. Она щелкнула зажигалкой, и красноватый оттенок на какое-то мгновение высветил во тьме ее синие глаза. Темнота сгустилась еще больше, и комиссар, чувствуя себя неловко, поискал выключатель, не нашел его и спросил: - Нельзя ли зажечь свет? Мегрэ хотелось выглядеть уверенным, а эта сцена казалась ему чересчур театральной. Только ли театральной? Она его далее угнетала, и потом комиссару не нравился резкий запах духов, появившийся в комнате с тех пор, как сюда вошла Эльза. Это были очень уж необычные духи, чтобы пользоваться ими каждый день! Может быть, необычные только для него! Ну, а этот акцент... Эта абсолютная корректность Карла и его черный монокль... Эта смесь роскоши и отвратительного старья... Да и платье было необычным - такое не носят ни на улице, ни в театре, ни в гостях... Почему же платье казалось Мегрэ необычным? Может быть, потому что на Эльзе оно сидело как-то по особенному. |
