Райвин недоуменно смотрел на встревоженные лица своих друзей. Как и Джерин, Элис с Вэном опознали стрелу. Элис закрыла лицо руками и заплакала. Джерин обнял ее и, зазевавшись, чуть не направил повозку на колесницу.

— Осторожней, капитан, — сказал Вэн.

Джерин притворно рассмеялся.

— Я тут пытаюсь утешить Элис, и вот результат.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — жалобно спросил Райвин.

И Джерин объяснил. В двух словах. А затем, несмотря на усталость мерина, принялся подгонять лошадей.

— Правильно, — крикнул Вэн, — Можешь не сомневаться, в нескольких часах или в дне пути за этим курьером следует толпа беженцев, рвущаяся на юг. Лучше поторопиться, пока дорога свободна.

— Зараза! Я как-то не подумал о том.

Вот и еще одной заботой больше, мелькнуло у Джерина в голове. Он сочувственно потрепал по плечу все еще всхлипывавшую Элис.

Та оттолкнула его руку.

— Лучше бы я никогда не уезжала… я должна быть с отцом.

И она заплакала еще горше.

— Знаю, — тихо сказал Джерин. — Но никто уже не может ничего изменить, ни боги, ни люди. Все, что нам сейчас остается, это набраться терпения и ждать, пока мы не доберемся до места и не узнаем всей правды. Не стоит отчаиваться раньше времени.

«Замечательно, — сказал он себе. — Ты говоришь так, будто действительно веришь, что все обойдется. На самом же деле все твои нервы натянуты, словно струны на лютне».

Несмотря на подобный самоупрек, его слова успокаивающе подействовали на Элис. Она подняла заплаканное лицо и пусть безуспешно, но все-таки попыталась ему улыбнуться. Время шло, громада Керс поднималась над горизонтом все выше, а на путников снизошло неестественное спокойствие. Они разговаривали о жизни в столице, о легендах Кидзуватны, об охоте на рыбу-меч в заливе Парвела к югу от Ситонии… о чем угодно, только не о трокмуа и о том, что происходит сейчас по ту сторону гор.

Как и предполагал Вэн, вскоре им начали попадаться беженцы, спасавшиеся от нашествия трокмуа. Первый, кого они увидели, вызвал у Джерина сардоническую улыбку, Это был Карус, сын Бео, стоя управлявший своим возком. Он хлестал лошадей с такой энергией, которой никак нельзя было в нем заподозрить. Так и не узнав ни Джерина, ни его спутницу, смотритель границ промчался мимо и ускакал.

Смотритель границ был лишь предвестником все возрастающего людского потока. И у многих встречных, судя по их внешнему виду, имелись гораздо более веские причины спасаться бегством, чем у него. Бредущие на юг воины выглядели подавленными, раненым помогали ковылять сотоварищи, некоторых несли. Среди толпы порой попадались и мелкие помещики ранга, иногда с семьями и в сопровождении челядинцев. Но чаще беженцы брели в одиночку, изможденные и напуганные.

Лис не заговаривал с ними, он надеялся встретить кого-нибудь из знакомцев, чтобы как следует его расспросить. На протяжении двух дней ему не везло. На третий он наконец заметил одного торговца, который заезжал пару раз в Лисий замок. Его звали Меррик Раздвоенная Борода. Меррик вел за собой вереницу ослов, но их вьючные седла были пустыми. Джерин напрасно высматривал двух крепких парней, прежде всюду сопровождавших купца. Увидев барона, окликнувшего его по имени, торговец съехал с дороги, чтобы поговорить. Он глотнул вина из кожаного бурдюка. Когда он подносил его ко рту, руки у него дрожали. Меррик был лишь несколькими годами старше Джерина, но в последние дни, похоже, постарел лет на десять. Его худое лицо, которое, как помнил Джерин, всегда светилось весельем, теперь было серым и перекошенным, а глаза тревожно бегали.

— Не могу сказать тебе того, что хотелось бы, Лис, — сказал он, проводя рукой по редеющим рыжеватым волосам.