Заметив, что поблизости маячат другие дроу, готовые занять место убитого, Дум’вилль быстро развернулась ко второму воину, решив толкнуть его на врага, сражавшегося с ее отцом.

Но на сей раз противник оказался проворнее; когда она наступала, он отскочил назад и поднес одну руку к броши, скреплявшей плащ, – эмблеме своего Дома. Магическая драгоценность позволяла активировать заклинание левитации, и дроу поплыл над подземной рекой.

Дум’вилль решила было преследовать его, но Хазид-Хи вместо этого заставил ее броситься вперед, потому что ощутил уязвимость третьего противника, схватившегося с ее отцом. Враг обернулся, чтобы встретить ее атаку, и ему даже удалось частично парировать могучий удар полукровки.

Частично – но дьявольское оружие одержало верх, с чудесной легкостью пронзило прочную кольчугу темного эльфа, с чудесной легкостью вонзилось в кожу. На лице дроу появилось восхитительное выражение ужаса, он рванулся назад и полетел вниз с обрыва в пропасть.

Дум’вилль и ее отец, снова плечом к плечу, развернулись ко входу в туннель, где выстроились в цепочку четыре воина-дроу, включая того, который левитировал над рекой; на чужаков снова были нацелены арбалеты.

– А сейчас мы умрем, – смирившимся тоном произнес ее отец.

– Довольно! – раздался из-за спин дроу громкий крик, явно усиленный с помощью магии. Этот голос мог приказывать любому темному эльфу, воспитанному в Мензоберранзане, потому что он принадлежал женщине.

Дроу расступились, и вперед вышла женщина, облаченная в роскошные черные одежды, украшенные искусными вышивками и подвесками в виде пауков. Даже Дум’вилль, которая знала о культуре дроу лишь из рассказов отца, поняла, кто это такая. Это была жрица богини Ллос, причем могущественная и высокопоставленная.

В руке она держала оружие, которым могли пользоваться только жрицы: плеть со змеями, четырьмя живыми змеями, готовыми наброситься на любого по ее приказу.

– Кто вы такие и зачем пришли сюда? – спросила Дум’вилль на языке дроу, которому научил ее отец.

– Ах да, надо же представиться, – произнес отец. – Я бы и раньше назвал свое имя, но был слишком занят, пытался отбиться от твоих воинов, желавших меня убить.

Змеи угрожающе зашипели, что говорило о ярости их хозяйки.

Ты осмеливаешься так дерзко говорить с верховной жрицей?

Дум’вилль с удивлением увидела, как отец ее в явном испуге отступил на шаг. Он недооценил положение жрицы, и теперь, когда она назвала свой титул, утратил уверенность в себе.

– Прошу прощения, – с изящным поклоном произнес он. – Мое имя…

– Тос’ун Армго, из Дома Баррисон Дел’Армго, – закончила за него Дум’вилль. – А я – Дум’вилль Армго, из того же Дома. – Она шагнула вперед, держа наготове Хазид-Хи, и алый клинок сиял голодным злым светом.

– Ты проводишь нас в Мензоберранзан, – приказала она, – где мы присоединимся к своему Дому.

Она не могла бы сказать, какое впечатление произвели на высокомерную жрицу эти слова: позабавили или напугали.

– Дети Дома Баррисон Дел’Армго, законы Мензоберранзана здесь не действуют, – ровным голосом произнесла она.

Ее забавляла вся эта сцена, поняла Дум’вилль, а это не предвещало ничего хорошего.

– Однако вас приветствуют в городе К’Ксорларрин, – продолжила жрица, и Тос’ун вздохнул; Дум’вилль поразмыслила и с надеждой подумала, что это был вздох облегчения.