– Хазид-Хи, – прошептала она. Затем в гневе воззрилась на Тос’уна.

– А что не так с моим мечом? – непонимающе спросил он.

– Это меч Дантрага Бэнра! – заявила Верховная Мать, и настала очередь Тос’уна изумленно ахнуть.

– Этого не может быть, – беззвучно произнес он.

– Где ты взял его? – резко спросила Мать Квентл, и в голосе ее теперь слышалась угроза.

– Он… он сам меня нашел, – запинаясь, выговорил Тос’ун; вид и голос у него был такой, словно сейчас ему предстояло умереть мучительной смертью. – В одном горном ущелье, в Верхнем Мире.

– Такой могущественный меч?! – грозно рявкнула Квентл, не веря его словам.

– Я решил, что он покинул своего предыдущего хозяина, или же его убили. Я не знаю!

– Лжешь!

– Меч это подтверждает! – стуча зубами, произнес Андзрел, и когда Мать и Тос’ун повернулись к нему, мастер оружия в очередной раз швырнул клинок на пол. Он стоял, не в силах сдвинуться с места, раскрыв рот, задыхаясь. – Этот меч обладает большой силой!

– Но Дантраг справлялся с ним, – презрительно напомнила ему Квентл. Затем с разъяренным видом обернулась к Тос’уну: – Где ты его взял?

– Все было так, как я рассказал тебе, Мать, – в отчаянии проговорил пленник. – Я думаю, его носил один из спутников Дзирта До’Урдена, а может быть, и сам отступник. – Произнося это запретное имя, он осмелился поднять взгляд и с облегчением заметил, что оно произвело желаемый эффект – Мать забыла о своем гневе и о самом пленнике, размышляя над его словами. Без сомнения, она обдумывала ситуацию в этой области, в Серебристых Болотах, где, как известно, некогда странствовал Дзирт, и где друг Дзирта, дворф, был королем Мифрил Халла.

Мать Квентл с небрежным видом подошла к валявшемуся на камнях Хазид-Хи и безо всякой опаски подняла его.

– Клинок Бэнров, – негромко произнесла она, словно обращаясь к самой себе, а возможно, и к мечу. – Ах, брат мой, как жаль, что мы тебя потеряли.

Внезапно Квентл широко раскрыла глаза, очевидно, от потрясения.

– «Он был обманут Дзиртом», – так говорит меч.

– Он сказал мне то же самое, Мать, – осмелился вставить Тос’ун.

– «Отступник-предатель», так он называет его, – прошептала Квентл, затем снова сосредоточилась на клинке; казалось, она общалась с ним при помощи телепатии. Спустя какое-то время она направилась обратно, держа в руке меч. Сначала подошла к Андзрелу, но затем с издевательской ухмылкой отвернулась от мастера оружия и остановилась перед Тос’уном.

– Твой меч, – произнесла она.

– Он был моим прежде, – возразил Тос’ун, не поднимая взгляда; но, к его великому изумлению, да и к изумлению Андзрела, Мать Квентл протянула меч сыну Дома Баррисон Дел’Армго.

– Убери его в ножны и не вытаскивай больше, – приказала Мать, и Тос’ун принял оружие трясущимися руками и быстро сунул в ножны.

Мать с отвращением посмотрела на Андзрела и жестом велела ему забирать Дум’вилль и уходить прочь. После этого она приказала Тос’уну следовать за собой, и процессия покинула пещеру.

– Он был обманут Дзиртом До’Урденом, – произнесла она, обернувшись к пленнику, и Тос’ун заметил, что каждое слово она словно выплевывала с невыразимым презрением. Но Тос’ун не ведал одного: эта женщина, Мать Квентл Бэнр, очень давно знает Дзирта, она – его злейший враг, ведь именно отступник зарубил ее своими мечами в той самой битве, после которой Тос’ун заблудился в туннелях и ущельях, окружавших крепость Мифрил Халл.