– Так незачем, красавица. Кому нужна моя старая физиономия?

– Всем. Мне, например.

– Вам?

– Естественно. Что же я покажу в редакции? А еще вашим детям и внукам.

– Ну, если внукам… Я же тебе говорил! И не думай! – Павел Емельянович подмигнул Серову, дождался, когда его счастливо улыбающуюся физиономию запечатлеют на пленку, и ушел.

Зоя убрала камеру в сумку, встала перед Серовым по другую сторону руля и потребовала:

– А теперь объясняй, о чем это вы тут без меня договаривались и что за намеки?

– Ты о чем? Я брал интервью о героическом прошлом, просто так корабль на пьедестал ставить будут. Вот Павел Емельянович мне и…

– Не ври, Серов. У тебя это плохо получается. И не прячь глаза. О какой помолвке вы говорили?

– И не вру я. Ты же знаешь, как пожилым людям хочется всех переженить. Ну, вот он и предложил.

– Это что – кто-то из вас сменил ориентацию, и он предложил взять тебя в жены? Или наоборот.

– Слушай, не загораживай мне горизонт, я же рулю.

– Не пудри мне мозги, Серов. Куда рулить, если нас буксир тянет. И не уходи от ответа.

– Да не ухожу я никуда. Павел Емельянович спросил, жена ты мне или нет, и предложил отметить помолвку прямо здесь. Стол пошел накрывать. Вот.

По спине Серова побежала струйка пота. В последнее время в присутствии Зои вся его циничность и находчивость испарялись без следа.

– Понятно, – протянула Зоя. – Значит, помолвка. Слово-то какое… можно сказать, романтичное. Меня, правда, спросить забыли, но это так, мелочи. Или я что-то пропустила? Куда мне деться с подводной лодки. И все-таки – что ты ему ответил?

– Я, да что я… – мучительно затянул Серов и внезапно ощутил, как палуба под ногами резко пошла влево. Зоя, чтобы не упасть, вынуждена была шагнуть в сторону и обеими руками схватиться за компас. «ТЩ» выровнялся, но не остановился на этом, крен пошел в другую сторону, а над форштевнем впереди взлетели уже не пенные буруны, а целые гейзеры, мощным потоком катящиеся по палубе и стреляющие струями воды прямо в окна рулевой рубки. Качка стала неостановимой.

– Что случилось? – испуганно вскрикнула Зоя. – Ты что, специально?

Серов огляделся. Земля справа еще была видна, но уже под другим углом, направление ветра и волны изменилось, гребни волн опрокидывались и темную, как грифельная доска, поверхность моря теперь расцвечивали меловые росчерки пены.

– Все нормально, – сказал он. – Мы пересаживались с «Верного» перед выходом в Финский залив, а теперь уже вышли окончательно и повернули на Ленинград. Волна чуть сильней и направление в левый борт. Похоже, немного покачает. Ты как?

– И это называется – немного? – Зоя понемногу начала приноравливаться к ритму качки, но держалась все еще неуверенно, и Серов подумал, что в такой ситуации её хорошо было бы чем-то отвлечь или занять.

– Становись на руль, – внезапно уверенным голосом привыкшего распоряжаться чужими действиями человека сказал он. – Каждые руки могут оказаться на счету, я тебе объясню, что делать. Будешь правильно рулить, нас не так будет качать. Главное, старайся нацеливать нос на волну.

– Правда?

Некоторое время Зоя, позабыв, к облегчению Серова, направление разговора, осваивала навыки рулевого, пока в рубке не появился второй член экипажа – Ванек. Густая шевелюра на его голове сбилась мокрыми космами, одежда промокла, а дышал Ванек так, словно только что закончил гонку на среднюю дистанцию.

– Товарищ журналист, Павел Емельянович просит вас спуститься в каюту.