– Лаб вакарс, Оярс, – сказал я, когда он убрал трубку в карман.

– Лаб вакарс, – ответил он, внимательно и немного настороженно вглядываясь в меня, и сразу же перешел на русский, как в большинстве случаев делают латыши, уловив у собеседника малейший акцент. – Кажется, мы знакомы, но я не могу вспомнить…

– Не удивительно, – пояснил я. – Это было лет двадцать назад. Мы вместе ездили в Вильнюс на прием к Бразаускасу и Прунскене по поводу приватизации, вы еще были с такой красивой девушкой…

– Да-да-да, – вспомнил он. – Потом она стала моей женой. А еще потом перестала ею быть. Так уж вращается жизнь. Но время было очень, очень интересное… Ну, что, по стаканчику за встречу? Я пью Chivas.

– Мы же на Кипре, – возразил я. – Здесь есть замечательное местное вино с особым букетом. Говорят, его рецепт составил сам Дионис. Давай попросим хозяина принести нам свежее Мавро, натуральное, без консервантов.

Подумав, Ояр согласился на Мавро. Бархатистый напиток обволакивал небо удивительным ароматом, но оставлял сухость во рту. Потом мы оценили Офталмо и Ксинистери, после которого Ояр, причмокнув, сказал, что Chivas все-таки лучше. И рассказал мне про дом. К этому моменту мы уже перешли на «ты».

– А зачем тебе вообще этот дом нужен, – спросил я. – Ты хотел его разделить с той, которая стала твоей женой, а потом перестала ею быть?

Ояр задумался.

– С женщинами получается так: сначала ты ее один раз, а потом она тебя всю жизнь. Если не уйдет. А вообще это неприличный вопрос.

– Ты прав. «Но твой рассказ звучит, как анекдот», – сказал я. – Ты его сейчас придумал? Хотя нет, такое придумать сложно.

– Пойдем, – немного обиделся Ояр. – Я тебе покажу. Это недалеко.

Мы вышли на улицу, сделали два или три поворота и остановились напротив одного из домов.

– Видишь?

– Вижу.

– Считай, сколько этажей.

– Да чего их считать. Три.

– Именно! И все три мои! Понял?

– Понял, – сказал я. – Твой адвокат оказался лучше, и справедливость восторжествовала.

– Ничего ты не понял. Пойдем, покажу. У меня там, кстати, настоящий Chivas есть. Не то, что твой Ксинистере.

Мы вошли в дом. На первом этаже Ояр захватил из бара початую бутылку Chivas и повел меня наверх. В холл второго этажа с трудом втискивалась винтовая лестница. Мы выбрались по ней в просторную спальню на третьем этаже с двумя дополнительными дверьми, в ванную и гардеробную, догадался я. Ояр подвел меня к окну и спросил, вижу ли я море. Я всмотрелся в ночной пейзаж, но увидел перед собой лишь крышу противоположного дома и черноту над ней, в чем честно и признался.

– Вот! – торжествующе объявил Ояр. – Пойдем дальше.

Мы вошли в дверь, за которой предполагалась ванная или гардеробная, и обнаружили еще одну лестницу. Ояр передал мне бутылку, поднялся первым и открыл люк над головой. Я выбрался вслед за ним наружу и оказался на ровной просторной площадке, посреди которой разместились два плетеных кресла и столик.

– А теперь видишь?

Я посмотрел в указанном направлении, и у меня захватило дух. Город сбегал к морю по склону и мы, стоя в темноте, лишь слегка подсвеченной снизу уличным освещением, словно парили над городом в воздухе. Под нами были крыши и переплетение улиц, а за ними всей ночной красе бескрайнее Средиземное море с огоньками кораблей на ближнем рейде. Вид на миллион долларов.

– Еще при первом разговоре, – прозвучало в темноте, – адвокат вспомнил о строительстве башни то ли в 1643 то ли в 1743 году.