— Рейф, у меня тоже была малютка «Формоза» — такая легкая, что ее можно было поднять одним пальцем. Но клавиатура оказалась очень неудобной, а буквы и символы располагались непривычно. Моя машинка выдавала восклицательный знак всякий раз, как я хотел поставить запятую; в результате тексты, напечатанные на той машинке, походили на ругательства на эсперанто.

— Но мое письмо абсолютно грамотное!

— Это я только для примера, — пояснил Г.М., бросая на своего собеседника загадочный взгляд. — Похоже, Рейф, мне придется задержаться в Стоук-Друиде дольше, чем я предполагал. Есть здесь гостиница, где я мог бы поселиться?

— Что вы! Живите у меня!

Г.М. досадливо поморщился:

— Видите ли, Рейф… не обижайтесь, но у вас я жить не стану. Да, мне хотелось бы разместить у вас свою штаб-квартиру. Но ничего хорошего не получится, если я начну принимать здесь разных посетителей — а кое-кого и выпроваживать — в любое время дня и ночи. Так что насчет гостиницы?

Данверс вздохнул:

— У нас их две. «Голова пони» через дом, на той стороне. «Лорд Родни» напротив «Головы пони».

— Что порекомендуете?

— «Лорд Родни», — с оттенком презрения ответил Данверс, — построили пару лет назад в псевдостаринном, псевдотюдоровском стиле, когда его хозяйка, миссис Конклин, решила, что у нас будет много туристов. «Голова пони» на самом деле построена в пятнадцатом веке, как и церковь. «Пони», пожалуй, потеснее и там не так… мм… чисто. Но вы, разумеется, предпочтете настоящий пятнадцатый век.

Г.М. молча смотрел на своего собеседника.

— Эх! — воскликнул он. — Вы правы, я испытываю сильное влечение к пятнадцатому веку. Но еще более сильное влечение я испытываю к водопроводу, который работает. Такой уж я упрямый.

Желая поскорее отвлечь собеседника от своего последнего замечания, Г.М. с отвращением ткнул пальцем в «Барчестерские башни».

— Троллопом увлекаетесь? — ухмыльнулся он. — Как вы можете читать такого скучного старого лентяя?

Его уловка удалась: Данверс немедленно завелся.

— Дорогой Генри, — заявил он, — завидую вашей железной убежденности! По-вашему, на свете нет и не было ни одного писателя, равного Диккенсу?

— Конечно, — удивился Г.М., — так оно и есть… Ах, чтоб мне лопнуть! Хотелось бы мне посмотреть спектакль под названием «Как бы Диккенс написал романы Троллопа».

— По-вашему, это смешно?

— Может, и не смешно. Но ужасно согревает душу. Таинственные дамы в черном бросают зловещие взгляды из окон дома викария! За фикусом затаился епископ с кинжалом… Приходской священник, испуская дикие вопли, хлопает дверями, расшвыривает в стороны стулья и скачет через столы в поисках пропавших документов!

— Генри, дело в том, что вам по душе только неприличное. Уверяю вас, подобные вещи не происходят в реальной жизни. Правда, можно возразить, что…

Дз-зынь! — звякнул колокольчик над входной дверью, и дверь тут же распахнулась так широко, что задела стеллаж в витрине. Захлопнулась она столь же резко.

Хотя на улице еще не совсем стемнело, сумерки сгущались. В призрачном свете на пороге обозначилась высокая мужская фигура в облачении англиканского священника.

Очевидно, не замечая прохода и видя перед собой только ряд столов, священник перескочил через первый стол с легкостью опытного спортсмена. Почти так же ловко он преодолел второй стол, хотя задел пяткой две книги. Книги полетели на пол; запорхали, словно голубиные крылья, страницы.