Маркиз даже не встал. Он смерил ее надменным взглядом и тихо, но четко произнес:

— Ты прекрасно знаешь, нам не о чем говорить.

— Мне многое надо сказать.

В голосе женщины явно слышались истерические нотки.

Виолетта быстро нагнулась к ней и прошептала:

— Ну, Рози, не глупи!

Давитта поняла, что это та самая Рози, о которой говорили Виолетта и лорд Мундсли. Она оказалась настоящей красавицей — почему же маркиз бросил ее?

Не обращая внимания на Виолетту, Рози повторила:

— Если ты меня не выслушаешь, я убью себя, слышишь?

Убью себя, прямо здесь и сейчас! Тогда ты пожалеешь!

С этими словами она разразилась рыданиями. По напудренному и нарумяненному лицу побежали слезы, а женщина все повторяла сквозь всхлипывания:

— Убью себя… убью…

Вскочив с места, Виолетта обняла Рози, и взглядом позвала на помощь лорда Мундсли.

—  — Не устраивай здесь сцен! — прикрикнула она на Рози. — Ну, идем, дорогая, идем домой, все будет хорошо…

— Не хочу домой! — рыдала Рози, но Виолетта и лорд Мундсли, поддерживая девушку, повели ее к дверям.

Сделав несколько шагов, лорд Мундсли обернулся и бросил через плечо:

— Вели подать мою карету, Вилли, хорошо?

Лорд Уильям поспешил к выходу, а Давитта осталась за столиком одна. Она сначала подумала, что стоит пойти вслед за всеми, но решила, что ее присутствие только помешает. Она смотрела вслед Виолетте и лорду Мундсли, которые шли достаточно медленно, потому что Рози упиралась, как вдруг маркиз произнес:

— Вероятно, я должен извиниться перед вами.

Давитта поняла, что Маркиз обратился к ней, и повернулась к нему, все еще удивляясь всему произошедшему.

Догадавшись о причине ее недоумения, маркиз продолжал:

— Уверяю вас, у Романо такие сцены крайне редки. Если я правильно понимаю, вы здесь впервые?

— Да… я приехала в Лондон только сегодня…

Девушка старалась говорить как можно спокойнее и не выказывать одолевающего ее смущения. Однако легкая дрожь в голосе выдала ее.

— Откуда вы? — поинтересовался маркиз.

—  — Из Шотландии.

— Что ж, вскоре вы привыкнете к Лондону, и он перестанет шокировать вас.

По тону маркиза было ясно, что он восхищается веселой жизнью в Лондоне. Пытаясь поддержать светскую беседу, Давитта ответила:

— Я много слышала о ресторане Романо… и о «Веселом театре»… но действительность не описать никакими рассказами!

— Это смотря на чей вкус, — равнодушно заметил маркиз. — Впрочем, и театр, и ресторан признаны лучшими в Лондоне.

Он говорил так, словно знавал места и получше. Давитту это неприятно задело, она поняла, что, продолжая беседу, маркиз может испортить ее впечатление от Лондона. Давитта решила поговорить о другом:

— Что ваши? лошади — должно быть, в этом сезоне они вышли вперед?

— Мне повезло, — ответил маркиз, — А вы интересуетесь скачками?

Давитта улыбнулась:

— Боюсь, мне никогда не приходилось присутствовать на больших скачках, разве что эдинбургских, да стипль-чезах, что изредка устраивал папенька… когда у нас были хорошие лошади.

Внезапно она сообразила, что маркиз сейчас заподозрит ее в наигранном интересе к скачкам, и быстро добавила:

— Но самыми красивыми животными в мире я считаю торских скакунов.

— Тут я с вами согласен. Могу ли я из ваших слов заключить, что вы любите верховую езду?

— Да, изредка у меня бывала возможность ездить верхом, — ответила Давитта.