– Вы? – отозвался я, не сводя глаз с Солли. – Мария Легард? Бросьте ерунду нести!

– Ваш лексикон и тон оставляют желать много лучшего. – Старая актриса была, видимо, тронута, но голос ее все еще дрожал. – Однако лучшего комплимента мне не доводилось слышать. И все же я настаиваю на том, чтобы обыскали и меня. Не желаю, чтобы на меня пала хоть тень подозрения, если оружие не будет найдено.

Оружие действительно не удалось найти. Джосс обыскал мужчин, Маргарита Росс – женщин, причем высокомерная миссис Дансби‑Грегг возмутилась. Но ни тот, ни другая ничего не обнаружили. Джосс невозмутимо посмотрел на меня.

– Принеси их багаж, – приказал я. – Чемоданчики, которые они с собой приготовили.

– Вы только зря тратите время, доктор Мейсон, – заметил Ник Корадзини.

– Даже малому ребенку, а не то что преступнику, было бы понятно, что вы станете нас обыскивать. Пистолеты, о которых вы толкуете, можно было спрятать в кузове трактора, в нартах или под тонким слоем снега, чтобы можно было в любой момент достать их. Какой дурак станет держать оружие при себе?

Ставлю тысячу против одного, что вы ничего не найдете.

– Может, вы и правы, – медленно проговорил я. – Но, если в я был одним из убийц и спрятал оружие в чемодан, то заговорил бы так же, как вы.

– Говоря вашими же словами, бросьте ерунду нести! – воскликнул он, вскочив на йоги. Под нашими с Джекстроу внимательными взглядами он направился в угол, сгреб в охапку груду «дипломатов» и сумок и швырнул их мне под ноги. – С какого начнете? Вот это мой чемодан, вот саквояж его преподобия. Это... – Он посмотрел на бирку. ‑Это портфель сенатора. Чей последний чемодан, не знаю.

– Мой... – холодно заметила миссис Дансби‑Грегг.

– Ах, наряды от Баленсьяги, – усмехнулся Корадзини. – Ну, так кто же, док... – Замолчав, он выпрямился и посмотрел на световой люк. – Что за чертовщина? Что там происходит?

– Номер не пройдет, Корадзини, – поспешил предупредить я. – Винтовка Джекстроу...

– Плевать мне на его винтовку! – отрезал он. – Сами посмотрите.

Знаком велев ему посторониться, я взглянул наверх. Спустя две секунды я кинул пистолет Джоссу, поймавшему его на лету, и устремился к выходу.

Во мраке ночи самолет походил на горящий факел. Несмотря на то что до него было полмили и ветер дул в сторону авиалайнера, отчетливо слышался рев и треск пламени. Огонь, охвативший крылья и центральную часть фюзеляжа, поднимался столбом на высоту двухсот футов, освещая ночное небо и заливая кроваво‑красным заревом снежную пустыню на сотни ярдов вокруг. Покрытый ледяным панцирем фюзеляж, не успевший загореться, сверкал мириадами переливавшихся белых, алых, синих и зеленых искр, словно невиданной красоты бриллиант. Это было фантастическое зрелище. Не прошло и десяти секунд, как радужные краски слились воедино, образуя язык белого огня вдвое, втрое выше прежнего. Спустя две или три секунды до меня донесся рев, пронесшийся над белым безмолвием снежной пустыни. Это взорвались баки с горючим.

Почти в то же мгновение пламя почти погасло, алое зарево превратилось чуть ли не в точку. Не теряя больше времени я нырнул в барак. Захлопнув за собой люк, первым делом обратился к Джекстроу:

– Можно ли установить, кто из наших новых знакомых находился в помещении в течение последних тридцати минут?

– Едва ли, доктор Мейсон. Все суетились, одни заканчивали монтаж кузова, другие грузили продовольствие или горючее, привязывали их к саням. Заглянув в световой люк, Джекстроу поинтересовался:

– Это был самолет, да?

– Вот именно: был.