– Хотите начать новую жизнь, мистер Малер?

– Завтра мне исполнится шестьдесят девять, – уклончиво ответил он. Начать новую жизнь? Нет, скорее окончить прежнюю.

– Хотите там обосноваться, прожив шестьдесят девять лет в другой стране?

– За последние десять лет это произошло с миллионами евреев. Да и не всю свою жизнь я жил в Америке...

И он поведал мне свою историю. Одну из историй беженцев, которые я слышал в сотне разных вариантов. По его словам, он был выходцем из России, где жило несколько миллионов евреев – это самая крупная еврейская община в мире, в течение ста с лишним лет она вынуждена была жить за пресловутой «чертой оседлости». Бросив на произвол судьбы мать и двоих братьев, в 1905 году он бежал, спасаясь от погромов, чинимых «черносотенцами» при попустительстве царских властей. Впоследствии он узнал, что мать пропала без вести, а два уцелевших брата погибли много лет спустя. Один – во время восстания в белостокском гетто, другой – в газовой камере Треблинки. Сам он устроился на швейную фабрику в Нью‑Йорке, учился в вечерней школе, затем работал в нефтедобывающей промышленности, женился. После смерти жены весной нынешнего года решил исполнить вековую мечту каждого еврея – вернуться на родину предков.

Это была трогательная история, душещипательная и печальная. Но я не поверил ни одному его слову.

Каждые двадцать минут мы с Джекстроу менялись местами. Так продолжалось всю долгую ночь, которой, казалось, не будет конца. Мороз усиливался. По черному небосклону двигались луна и звезды. Когда луна зашла и на ледовое плато наконец‑то опустился черный покров ночи, я выключил двигатель. Его оглушительный грохот и лязг гусениц сменились благодатной тишиной.

Выпив вместе со всеми несладкого черного кофе с галетами, я сообщил пассажирам, что остановка будет недолгой, всего на три часа. Так что пусть каждый постарается уснуть: большинство путешественников, как и я сам, валились с ног от усталости. Три часа, не более. Столь благоприятная для путешествия погода в Гренландии выдается не так‑то часто.

Теодор Малер сидел рядом со мной. Он почему‑то нервничал, взгляд его блуждал, и я без труда узнал то, что хотел узнать.

Выпив свой кофе, я шепнул ему на ухо, что намерен обсудить с ним с глазу на глаз один вопрос. Удивленно взглянув на меня, Малер после некоторого колебания кивнул и последовал за мной.

Ярдах в ста от вездехода я остановился и включил фонарь. Направив его луч на своего спутника, я достал свою «беретту». При виде пистолета у Малера перехватило дыхание, а в глазах появился ужас.

– Я не судья, и нечего ломать комедию, Малер, – хмуро проговорил я. Театром не интересуюсь. Мне нужен ваш пистолет, больше ничего.

Глава 7

Вторник

С семи часов утра до полуночи

– Пистолет? – дрожащим голосом произнес Малер, подняв руки. – Я... я не понимаю, доктор Мейсон. Нет у меня пистолета.

– Ну конечно. – Чтобы придать вес своим словам, я вскинул «беретту». Повернитесь.

– Что вы хотите делать? Вы совершаете...

– Кругом!

Он повернулся. Сделав два шага вперед, я ткнул дулом пистолета в поясницу старика и принялся обыскивать его.

Малер напялил на себя два пальто, пиджак, несколько свитеров и шарфов, две пары штанов и несколько пар нижнего белья, так что обыскать его оказалось делом непростым. Я не сразу убедился, что никакого оружия при нем нет. Я отступил, и Малер повернулся ко мне лицом.

– Надеюсь, вы теперь довольны, доктор Мейсон?

– Посмотрим, что у вас в чемодане. А в остальном я доволен. Располагаю нужными доказательствами. – Луч фонаря скользнул по пригоршне сахара, извлеченного мной из кармана внутреннего пальто: в каждом из них было больше фунта.