– С такой книжечкой нигде не пропадешь.

– Кроме Гренландии, – возразил я. – Но вы вряд ли рассчитывали застрять здесь. Какая вам предписана диета?

– Блюда с высоким содержанием белков и крахмала.

– Оттого‑то вам и потребовался сахар? – Я посмотрел на куски рафинада, зажатые у меня в левой руке.

– Да нет, – пожал плечами Малер. – Но я знаю, что с помощью сахара выводят из коматозного состояния. Я полагал, что, если как следует наемся сахара... В общем, вам теперь известно, как я стал преступником.

– Теперь да. Прошу прощения, что угрожал вам оружием, мистер Малер, но вы должны признать, что у меня были все основания подозревать вас. Какого черта вы меня не предупредили заранее? Я все‑таки доктор.

– Наверно, рано или поздно мне пришлось бы к вам обратиться. Но сейчас у вас и без меня хлопот полон рот. Кроме того, я не рассчитывал на то, что в вашей аптечке окажется инсулин.

– Так оно и есть. Он нам ни к чему. Прежде чем попасть в экспедицию, каждый проходит придирчивую медицинскую комиссию. Что касается диабета, то вряд ли этим недугом можно заболеть в одночасье. Должен сказать, мистер Малер, вы довольно спокойно относитесь ко всему этому. Давайте‑ка вернемся к трактору.

Через минуту мы добрались до вездехода. Не успел я отогнуть полог, как из кузова вырвалось плотное белое облако. Помахав рукой, чтобы рассеять его, я заглянул в кузов. Пассажиры все еще пили кофе – он у нас был в избытке.

Даже не верилось, что мы отсутствовали всего несколько минут.

– Давайте‑ка закругляйтесь, – скомандовал я. – Через пять минут трогаемся в путь. Джекстроу, будьте добры, заведите двигатель, пока он не остыл окончательно.

– В путь! – послышался возмущенный голос миссис Дансби‑Грегг.

– Милейший, мы и передохнуть даже не успели. Всего несколько минут назад вы обещали нам три часа сна.

– Это было несколько минут назад. Теперь все изменилось. Я узнал кое‑что о мистере Малере. – Я вкратце рассказал своим спутникам то, что, по моему мнению, им следовало знать. – Жестоко говорить об этом в присутствии мистера Малера, но сами факты жестоки. Тот, кто разбил самолет и похитил сахар, подверг жизнь мистера Малера величайшей опасности. Лишь два средства смогли бы спасти ему жизнь. Во‑первых, надлежащая высококалорийная диета в качестве временной меры и, во‑вторых, – инсулин. Ни того, ни другого у нас нет. Единственное, чем мы можем помочь мистеру Малеру – как можно быстрее попасть туда, где все это имеется. Двигаемся в сторону побережья. Двигатель не будем выключать до тех пор, пока его не запорем, попадем в пургу или пока последний водитель не выбьется из сил. У кого есть возражения?

Вопрос можно было бы и не задавать, но я не мог сдержать себя.

Очевидно, мне хотелось спровоцировать протест, чтобы сорвать свою злость на первом, кто подвернется под руку. Я злился на тех, кто причинил старику новые страдания, потому что был почти уверен: все наши усилия будут сведены на нет, ведь преступники наверняка раскроют свои карты. У меня даже возникло желание связать всю эту компанию, чтобы никто и шевельнуться не смог. Будь условия подходящими, я бы так и поступил. Однако в нынешних условиях это было невыполнимо: в такую жестокую стужу связанный человек и пару часов не продержится.

Но возражений не было. Скорее всего потому, что люди слишком озябли, устали, изголодались и испытывали жажду: в сухой, холодной атмосфере происходит значительное влагоотделение. Люди, не привыкшие к арктическим условиям, должно быть, сочли, что достигли предела мучений, что хуже ничего уже не может произойти. Я надеялся, что мои незваные гости не скоро убедятся, насколько они заблуждаются.