|
Где-то там и ее маленькая комната, ее убежище, хотя от чего можно убегать в этом мире? От несчастной любви, от безденежья, от болтливой соседки? Или от белого лимузина, который сворачивает с дороги и медленно подъезжает к общежитию? – Ух ты! – радостно восклицает Оленька. – Кто это приехал на такой красивой машине? Монахова роняет окурок и оборачивается, на миг в ее глазах вспыхивает надежда, но затем гаснет и беззвучным нырком уходит в темноту, как разочарованная в сухопутной жизни субмарина… Дверца лимузина открывается. Воздух становится холодным. – Монахова, – говорит Настя. – И ты тоже… – Это адресовано Оленьке. – Зайдите внутрь. Быстро. Никто не шевелится. Никто не напуган, потому что никто не боится дорогих белых автомобилей. – Быстро! Ну! – Это лишнее, – говорит приехавшая в лимузине рыжеволосая женщина в вечернем платье. Когда Настя видела ее в последний раз, она горела в бензиновом пламени, предварительно получив с десяток пуль от Филиппа Петровича. – Я на минутку, – говорит Лиза. Настя видит в ее руках продолговатый предмет и понимает, что минутки может оказаться вполне достаточно. 4 Но это не оружие. Вообще, Лиза выглядит так, словно возвращается со светского приема – черное вечернее платье с открытыми плечами, высокая прическа, золото на руках и не шее… – Это твоя знакомая? – интересуется Монахова. – Какая красавица! – восхищенно вздыхает Оленька. Лиза улыбается. – Не бойся, – говорит она Насте. – Во-первых, я больше не работаю с Леонардом. Во-вторых, я сегодня плотно поужинала. – Это хорошо, – отвечает звонкий голос Оленьки. – Потому что столовая в общежитии уже закрылась, и буфет тоже… – Смешная девочка, – говорит Лиза. – Ты тоже была такой, – она смотрит на Настю. – Теперь по глазам я вижу, что поводов для смеха осталось не очень много… – Что тебе нужно? – Леонард просил передать, – она протягивает Насте тот самый продолговатый предмет. Это оказывается цилиндрический пластиковый футляр, и Настя, помедлив, протягивает к нему руку. В последний момент, прежде чем ее пальцы коснутся футляра, она спрашивает: – Что это? – Ничего особенного. Но Леонард, он просто помешан на таких штуках… – Она иронически улыбается, вспоминая что-то. – Да, помешан. Возьми, можешь потом выбросить. Хотя я бы не советовала. Настя выдергивает футляр из Лизиных пальцев, осторожно снимает крышку. – Бумага? – спрашивает она саму себя и вытаскивает свернутый лист, на котором что-то написано. Чтобы прочитать, Настя отступает назад, поближе к фонарю у входа в общежитие. – Какая-то грамота, – определяет Монахова. – Как на соревнованиях. Это не грамота. Это сертификат. В две колонки, по-русски и по-английски, там напечатано: «Данным документом подтверждается, что Анастасия Колесникова (АК-609 по общему классификатору) в период с… по… оказала существенные услуги фонду «Новое будущее». Со всеми вытекающими отсюда последствиями». Печать. Подпись. – Что это за… У Насти даже нет слов. – Что это за услуги? И что это за последствия? – Услуги? Ну как же, Михаил Гарджели, Иннокентий, потом вся эта история с Денисом Андерсоном… Такое не забывается. |
