– Извини, – тихо сказал Фрейзер. – Теперь я понимаю, отчего... ну, почему он тебе так нравился. Сколько ему было?

– Девятнадцать, – так же тихо ответил Дункан. – Он был старше меня. Поэтому его призвали первым.

– Всего девятнадцать... Гнусно, Пирс! Сначала брат, потом он. – Фрейзер помешкал и спросил еще тише: – А потом?

– Что – потом?

– Когда он погиб... Ты – того?..

Перед глазами Дункана вновь промелькнуло яркое видение алой кухни в отцовском доме. Он взглянул на Фрейзера, залитого лунным светом; сердце заколотилось от нестерпимого желания рассказать, что тогда произошло, но слова застряли в горле. Дункан опустил взгляд и глухо произнес:

– Он умер, а я нет. Хотя должен был. Ясно?

Наверное, Фрейзер не заметил в нем перемены.

– И тебя засадили! Вот оно, британское правосудие! Вместо одной погублено две жизни! Когда тебе всего-то требовалось...

– Давай не будем об этом, – сказал Дункан.

– Ладно, раз не хочешь. Конечно. Просто уж больно паршиво. Если б хоть кто-нибудь – твой отец или... Черт! – Фрейзер вскочил со стула. – Что это было?

Бомба упала совсем близко; от мощного взрыва стекла в оконном переплете выпучились, а может, прогнулись, и одно лопнуло со звуком пистолетного выстрела. Дункан посмотрел на окно. Фрейзер метнулся к двери и, уронив с плеч одеяло, попытался ее открыть.

– Черт! Черт! – повторял он. – Зажигалка, да? Это же они так воют?

– Не знаю, – сказал Дункан.

– Я уже слышал, доводилось. Зажигалка, точно, – покивал Фрейзер. – Ох ты! – Раздался новый взрыв. Фрейзер снова подергал дверь и огляделся. – И что нам делать, если такая дура попадет в наш корпус? – Голос его взвился. – Мы же поджаримся в койках! Пожарные-то хоть дежурят на крыше? Ни разу не слыхал про дежурства, а ты? А ну как скинут зажигалки пакетом? Это ж сколько времени понадобится, чтобы пупкарь обежал все этажи и открыл все двери? Да ведь они носа из укрытия не высунут! Господи! Ведь могли же перевести нас в первую зону, пока тревога. Мы б притащили тюфяки и спали в холле!

Голос его стал пронзительным и ломким, как у подростка, и Дункан вдруг понял, что Фрейзер и впрямь очень напуган, но до сих пор изо всех сил скрывал страх. Его напряженное лицо побелело и взмокло от пота. Топорщились короткие волосы, которые он беспрестанно приглаживал обеими руками.

Дункан смущенно отвернулся, когда Фрейзер перехватил его взгляд и чуть спокойнее спросил:

– Думаешь, у меня очко сыграло?

– Ничего я не думаю.

– Может, и так. – Фрейзер протянул трясущуюся руку. – Видал?

– Ну и что?

– Как, ну и что? Господи! Ты не понимаешь! Я... Черт!

Завопили и другие зэки. Казалось, они тоже насмерть перепуганы. Один звал мистера Гарнира. Другой чем-то дубасил в дверь камеры. Оконные рамы заходили ходуном, когда совсем рядом упала очередная бомба... Затем бомбы посыпались градом – казалось, ты сидишь в мусорном баке, а по крышке кто-то наяривает битой.

– Джиггс, пиздобол! – истошно вопил какой-то зэк. – Это ты, сучара, виноват! Я тебя уделаю, гад! Глаз на жопу натяну!

Однако Джиггс уже заткнулся, вскоре смолк и крикун. Орать под аккомпанемент разрывов было жутковато; Дункан представил, как почти все зэки замерли на шконках и молча отсчитывают секунды до следующего взрыва.

Фрейзер вздрагивал и не отходил от двери.