Завороженный нереальностью происходящего, около часа Дункан шел по Шенердз-Буш и Хаммерсмиту; отыскав начало улицы, где жил Фрейзер, он опасливо замедлил шаг. Дома здесь были непривычно величественны – этакие краснокирпичные эдвардианские особняки, в которых обычно размещались приемные врачей, приюты для слепых или, как на этой улице, пансионы. Над дверью каждого в свинцовых буквах значилось его название. Пансион Фрейзера назывался «Предместье». Подойдя ближе, Дункан разглядел табличку «Мест нет».

Он замешкался у входа в палисадник. Дункан знал, что комната Фрейзера на первом этаже слева. Роберт еще шутил, что домохозяйка, точно нянька, называет его жилье «передком». Старые, абсолютно черные светомаскировочные шторы окна были задернуты. Однако неплотно – ярко светилась узкая щель. Казалось, слышен голос, монотонно бубнящий в комнате.

Он-то и вселил неуверенность. Вдруг мистер Манди прав, и Фрейзер решил провести вечер с друзьями? Что он подумает, если заявиться вот так нежданно-негаданно? Что за люди его друзья? Воображение представило университетских типов – молодых умников с трубками, в очках и вязаных галстуках. Потом пришла мысль еще хуже. Фрейзер может быть с девушкой. Возник четкий портрет растрепанной хихикающей толстушки с красными влажными губами, от которых пахло вишневым ликером.

Пока не явилось сие ужасное видение, Дункан намеревался позвонить в парадную дверь как приличный визитер. Однако теперь он занервничал, а искушение на цыпочках подкрасться к окну и заглянуть в комнату стало неодолимым. Дункан отодвинул щеколду и толкнул калитку, которая бесшумно распахнулась. Он прошел по дорожке, а затем меж шуршащих кустов подобрался к окну. Сердце бухало, когда он прижался лицом к стеклу.

Фрейзера увидел сразу. Откинув голову, тот расположился в кресле, которое стояло в глубине комнаты, возле кровати. Фрейзер был в рубашке; рядом с креслом – столик с ворохом газет, трубкой в пепельнице, стаканом и бутылкой, содержимое которой смахивало на виски. Фрейзер сидел совершенно неподвижно и, казалось, дремал, хотя чей-то голос продолжал монотонно бубнить... Но вот он сменился приглушенным раскатом музыки, и Дункан понял, что это всего-навсего радио. Похоже, музыка-то и пробудила Фрейзера. Он встал и потер лицо. Прошел через комнату, скрывшись из обзора Дункана, и музыка оборвалась. Дункан успел заметить, что Фрейзер без ботинок, а носки у него дырявые: сквозь большие дырки выглядывали пальцы с нестрижеными ногтями.

Вид дырок и пальцев придал Дункану смелости. Когда Фрейзер вознамерился вновь плюхнуться в кресло, он постучал в стекло.

Фрейзер замер и, нахмурившись, обернулся, ища источник звука. Он смотрел в проем штор и, казалось, прямо в глаза Дункану, но не видел его. Ощущение было не из приятных. Дункан вновь, но уже не столь радостно, почувствовал себя призраком. Он постучал громче, после чего Фрейзер подошел к окну и отдернул штору. Увидев Дункана, он опешил.

– Пирс! – выговорил Фрейзер. Потом вздрогнул и глянул на дверь. Откинул шпингалет, бесшумно поднял раму и приложил к губам палец.