Отец Вайда продолжал наблюдение, ожидая сигнала приступить к действию.

Спустя мгновение к Гартунгу в дверях присоединился раскрасневшийся злой Шмидт. Он бесцеремонно выпалил:

– Шукальский! Эти люди говорят, что вы устроили ложную эпидемию! Они утверждают, что в городе нет никакого тифа! Это верно? Черт подери, это правда?

Доктор хранил полное спокойствие. Его голос был тверд.

– Я считаю, что они ошибаются, герр гауптштурмфюрер.

– Ошибаются! – Комендант ворвался в комнату и, казалось, набросится на врача, но Гартунг преградил ему путь.

– Герр гауптштурмфюрер, – сказал Макс с улыбкой, – эти свиньи откровенно лгут. У них нет другого выхода, ведь это последняя возможность спасти свои никчемные жизни. Я предлагаю подойти к этой проблеме так, как положено эсэсовцам. Приступим?

Шмидт сначала свирепо взглянул на Гартунга, не скрывая своей ненависти, затем бросил полный бешенства взгляд на Шукальского. В это мгновение Ян обрадовался, что рядом находится Гартунг.

К двум эсэсовцам присоединился третий – светловолосый человек, на котором тоже была униформа СС. Гартунг вежливо представил всех, затем все пять человек сели, а Шмидт ногой захлопнул дверь. Присутствующие настороженно переглянулась.

– Доктор Шукальский, – в нос заговорил Макс, – все кончено.

– Что кончено?

– Ваша эпидемия тифа закончилась.

– Правда? Вы привезли лекарство? Наверно, немного ДДТ?

– Вы прекрасно знаете, что… – прорычал Шмидт, которого снова прервал командир «Einsatzgruppe».

Макс холодно посмотрел на Марию и растянул уголки губ в улыбке.

– Это ты мне впервые подала эту мысль, liebchen, когда произнесла несколько неосторожных слов о тифе. А затем вы, герр доктор, – он повернулся к Шукальскому, – говорили об эпидемии, которая не подпустит нацистов к городу. В рождественскую ночь. Помните?

С того мгновения, как Мария заметила его и поняла, кто он на самом деле, она пыталась найти в своей памяти ответ на вопрос, почему Макс участвует в этом. Она вспомнила вечер в «Белом Орле», затем их последнюю ночь. Но у Душиньской была отличная память. Мария не сомневалась, что ни она, ни Шукальский случайно не рассказали Гартунгу важных подробностей. Тайна протеуса осталась нераскрытой.

– Во всяком случае, – весело сказал Макс, наслаждаясь испугом и болью, которые читались на ее лице, – ты сейчас можешь рассказать нам об этом все, иначе тебе придется туго.

– Тут нечего рассказывать, герр штурмбаннфюрер, – заявил Шукальский. От его спокойствия и уверенности доктор Мюллер нервно заерзал на стуле. – Вы прибыли в разгар самой опасной эпидемии тифа. Надеюсь, что у вас есть иммунитет против этой болезни.

Гартунг презрительно усмехнулся.

– Ты нас не напугаешь, свинья.

– Можно мне сказать кое-что?

Все посмотрели на Фрица Мюллера.

– Доктор Шукальский, доктор Душиньская, вы ведь знаете меня, верно?

– Конечно, знаем, герр доктор. Ваше имя значится на множестве результатов анализов наших проб крови. Нам приятно познакомиться с вами.

– Нам говорили, герр доктор, что здесь, в Зофии, нет настоящей эпидемии тифа. Вы просто подделали пробы крови. Это верно?

– Что вы имеете в виду под словом «подделали»?

– Вы взяли кровь у больного тифом и разделили ее на несколько проб, сопроводив их именами здоровых людей.

Теперь Шукальский изобразил праведный гнев.

– Простите, герр доктор, но я не подделываю результаты анализов.