— Кроме всего прочего, нам предстоит путь на юг, — продолжал Джон своим неприязненно-надменным тоном, растягивая слова, — а моя мать — немолодая женщина, доктор, и с ней уже случались подобные приступы.

Картер засуетился, а Бленкайрон негромко произнес:

— Мистер Тригарт прав, Бен. Было бы глупо рисковать. Быть может, автобус отвезет ее в Каир, а потом вернется за нами?

Он говорил тихо и словно бы нерешительно, но когда ты так богат, нет необходимости вопить, чтобы тебя услышали.

— Как раз это я и собирался предложить! — воскликнул Картер.

Джен была слишком слаба, чтобы возражать. Выглядела она ужасно — закрытые глаза ввалились.

— А не лучше ли вызвать машину «Скорой помощи»? — с тревогой спросила я.

Бленкайрон улыбнулся куда-то в пространство, однако в том направлении, откуда донесся мой голос:

— Задние сиденья в автобусе раскладываются и превращаются в кровать, Вики. Миссис Тригарт там будет гораздо удобнее, а к тому времени, когда сюда могла бы прибыть «скорая», дама будет благополучно доставлена в Каир.

Джон легко подхватил мать и зашагал к автобусу в сопровождении Мэри и Картера.

— Вот это да! — воскликнула Сьюзи, не отрывая от него взгляда. — Он сильнее, чем кажется, не правда ли? Старуха, должно быть, весит не меньше ста шестидесяти фунтов, а он почти бежит.

Поскольку я точно знала, о чем она думает, то решила проигнорировать ее замечание. Ответил Бленкайрон, который этого не знал:

— Можно понять его тревогу, хотя, полагаю, для нее нет оснований. У многих путешественников случаются неприятности с желудком. Однако очень приятно видеть молодого человека, столь преданного матери.

— Не так уж он и молод, — не удержалась я.

— Вы знали его прежде?

Я спохватилась. Бленкайрон ничего не имел в виду, а вот любопытство, блеснувшее в глазах Сьюзи, было предупреждением: она из тех, кто знает толк в скандалах.

— Нет, — ответила я, — просто мне так кажется.

— Полагаю, поскольку обстановка у нас здесь неофициальная, — сказал Бленкайрон, — будет приятнее и проще называть друг друга просто по именам. Меня зовут Лэрри.

В пестрой рубашке с расстегнутым воротом и мятых брюках защитного цвета он выглядел моложе, чем, вероятно, был, и доступнее. Меня приятно позабавило, что на нем-таки надет пробковый шлем. Он плевал на условности, главное — чтобы вещь имела практический смысл: шлем защищал голову и шею от беспощадного солнца и был достаточно тяжел, чтобы его не срывал с головы постоянно дующий ветер.

— Полагаю, это ваш первый визит в Египет? — продолжал он, глядя на меня сверху вниз и одновременно протягивая мне руку. Я позволила поднять себя, но он все равно смотрел на меня свысока, хотя это не многим по росту. Тем уголком своего сознания, который обычно стараюсь держать на замке, я оценила ширину его плеч, плоский живот и решила, что для мужчины за пятьдесят он выглядит совсем недурно. К тому же мультимиллионер. Или миллиардер? А, миллион туда, миллион сюда, не так уж важно, благоразумно заключила я.

— На теплоходе уже все знают, что я мошенница?

— Да что вы, Вики, не нужно себя клеймить. У вас почтенная репутация. Я с большим интересом читал вашу статью о рименшнейдеровской гробнице.

— Польщена. Но все же ни черта не смыслю в египтологии, — призналась я, изобразив одну из самых обаятельных своих улыбок.

— Хотите, стану вашим гидом? Я — лишь любитель, но Саккару знаю прилично.

То утро оказалось одним из самых пленительных в моей жизни.