Мария Федоровна протянула полковнику конверт. Телегин взял его и прочитал адрес. Письмо адресовалось в Западную Германию.

– Мне странным показалось, – продолжала старушка. – Виктор человек русский, наш, а письмо написано по заграничному. И вот еще что… Тогда уж меня это насторожило… Он часто по вечерам уходил. А один раз вернулся совсем поздно. Часа в два ночи… Ключ у него был свой. Но я проснулась, когда он пришел. Грязный весь… Сапоги в земле, в глине. Пиджак разорван… Он не видел меня. А я его хорошо видела – дверь в мою комнату была приотворена. И, главное, глаза у него такие были… Нет, нет, он не был пьян. Совершенно трезвый. И только глаза… Я… я не могу объяснить. Но что то такое было в его взгляде… Такое… Как будто он боится… Как будто что то нехорошее сделал… Я уж тогда решила, что откажу ему от квартиры…

– Какого числа это было? – спросил Телегин.

– Двенадцатого, – тотчас же ответила Мария Федоровна. – Я хорошо помню. Двенадцатого… То есть в ночь на тринадцатое.

«В ночь на тринадцатое!.. Вечером двенадцатого числа было совершено нападение на Ивана Боярышникова».

– Скажите, пожалуйста, – сказал полковник, – а на другой день ваш постоялец куда нибудь уходил?

– Нет. Он сидел у себя. Говорил, что занимается. Три дня сидел и никуда не выходил.

Постепенно Мария Федоровна приходила в себя.

– Я не знаю… Может быть, это ошибка… Я надеюсь, что ошибка… Но не могла не прийти…

– И очень хорошо сделали, что пришли. У меня есть к вам еще несколько вопросов.

– Да, я слушаю.

– Этот Виктор рассказывал вам о себе?

– А как же! Рассказывал… Мы ведь завтракали почти всегда вдвоем. Чай пили. С вареньем. Я летом наварила. Клубничное… Он сирота. Круглый сирота. Никого нет. Студент. Учится в педагогическом, на литературном отделении.

– Вот как?

– Да, он так сказал…

– Постарайтесь описать вашего жильца. Это очень важно. И если можете, то подробнее.

– Ну, он такой… Высокий… Волосы светлые… Глаза голубые. Румяное лицо… Очень румяное… Здоровый такой румянец…

И уже с первых слов, сказанных Марией Федоровной, Телегин понял: человек, назвавший себя Виктором, – один из тех, кого видели колхозник Зайцев и администратор гостиницы Екатерина Павловна. Но полковник все таки поручил проверить личные дела всех студентов литературного факультета педагогического института. Как он и ожидал, никого, похожего хоть отдаленно на загадочного «Виктора», среди студентов не оказалось.

В лаборатории было установлено, что письмо, принесенное Марией Федоровной, и письмо, посланное от имени Саженцева, написано одной и той же рукой. И в этом письме экспертиза тоже обнаружила тайнопись: «Задание выполнено. Виделся с Владимиром. Перепрятали его рацию. От Николая нет никаких вестей. В квадрате № 11 обнаружил неиспользуемый аэродром военного времени».

Теперь уже было совершенно очевидно – шпионов трое. И, вероятно, отравившийся в лесу незнакомец – это и есть Николай. Но для полковника было важным еще и то, что шпионы, действующие порознь, все таки встречаются. Где место их встречи? И в каком месте рация? Возможно, где то в районе приземления. А если там рация, то хотя бы один из них непременно приедет туда.

 

Письмо!.. Куда оно могло деться?.. Сергей торопливо рылся в портфеле.