– Не думаю. Это почерк Владимира, – ответил Лестер.

Шилл долго молчал, что то обдумывая.

– Поздравлять нас все таки рано, – наконец произнес он. – Вы разработали план получения документов, которые находятся в руках Сергея?

– Этот план разрабатывается, шеф.

– Вот что. – Тяжелая ладонь полковника легла на зеленое сукно письменного стола. – Надо быть осторожнее. Поставьте Владимиру контрольные вопросы. Запросите Сергея. Хорошенько сличите почерки. Пусть все передачи принимает лично Ганс. Мы должны убедиться, свободен ли Вольдемар в своих действиях.

 

В перехваченной чекистами радиограмме, переданной «вслепую» для Сергея, шпиону предлагалось сообщить все, что ему известно о Владимире. Это была проверка. Если Сергей был бы на свободе, он должен ответить. Положение осложнилось. Не обращаться же за помощью к Сергею! Возможно, американцы рассчитывают на то, что, если Сергей арестован и будет действовать подневольно, он условным знаком сообщит об этом, когда его заставят написать письмо или посадят за передатчик. И тогда весь план, разработанный Телегиным и Васильевым, будет сорван. В то же время если не ответить на вопрос, молчание Сергея, вполне естественно, вызовет у его шефов подозрение.

– Положение, однако, еще не безвыходное, – сказал Телегин, когда Васильев доложил ему о полученной радиограмме. – Ведь у нас есть два письма, написанные собственноручно Сергеем: то, что принес в управление Саженцев, и то, что принесла Мария Федоровна. – Телегин подошел к сейфу и достал голубой конверт с наклейкой «международное». – Письмо мы отправим по назначению, – продолжал он свою мысль, – но предварительно графологи несколько изменят в нем тайнописный текст. Оно рассеет опасения и укрепит в глазах американцев положение Владимира.

В тот же день письмо было отправлено. После того как над ним поработали графологи в научно техническом отделе управления, зашифрованный текст выглядел так: «От Николая все еще нет никаких вестей. Рацию Владимира перепрятали. Договорились пока не встречаться. Обстоятельства складываются хорошо. Продолжаю действовать. В квадрате № 11 обнаружил неиспользуемый аэродром военного времени».

– Клёв на уду! – пожелал удачи Васильев, опуская письмо в почтовый ящик.

Через несколько дней у себя в кабинете вместе с Алексеем он уже читал отпечатанный на машинке расшифрованный текст радиограммы, принятой радистом управления. Радиограмма адресовалась Владимиру:

«Почему не используете рацию? Почему в условленное время не приходили на встречу с Сергеем? Ждем объяснений. Слушайте нас по расписанию. Сообщите, какое сегодня число».

– Что, у них календаря, что ли, нет? – удивился Васильев.

– Это условный знак. Если я отвечу правильно, значит, не на свободе, – объяснил Алексей. – Понимаете? Надо ответить, что сегодня – двадцать второе.

– Но сегодня только девятнадцатое, – засмеялся майор. – Уж лучше ответить, что двадцать девятое.

– Нет, по инструкции я должен сообщать числа только на три дня вперед.

– М да… – задумчиво протянул Васильев. – Жаль, что приходится отвечать по почте.

Ему очень хотелось выпустить Алексея в эфир. События сразу же начали бы развертываться с предельной быстротой. Но он считал, что для этого еще не наступило подходящее время. Телеграммы пока еще подписывают Лестер и Беттер. Это не те люди, которые нужны. Надо убедить бывших хозяев Алексея в том, что он действует свободно. Тогда в игру вступит большое начальство.