Холл представлял собой величественное зрелище — там было много мраморных статуй, несколько столов с резными позолоченными ножками и крышками из малахита, а потолок был расписан невероятным количеством богов и богинь, витающих среди облаков.

Алинде захотелось задержаться и все как следует рассмотреть, но лакей торопливо прошел вперед, явно не обращая внимания на то, что девушка замедлила шаг. Он спешил выполнить распоряжение своей хозяйки.

Они приблизились к высокой двустворчатой двери из черного дерева.

— Мисс Сэлвин, ваша милость, — объявил он, распахивая дверь и пропуская Алинду в салон.

Помещение оказалось настолько большим, что она сначала даже растерялась. Где-то в дальнем конце его она заметила леди, сидящую на софе возле мраморного камина, украшенного резьбой.

Высокие французские окна вдоль одной из стен выходили на террасу, за которой Алинда видела сад и фонтаны, чьи струи искрились в лучах солнца. На какое-то мгновение они ослепили ей глаза, так же как и многочисленные зеркала, которые отражали друг друга, а в них, в свою очередь, отражались хрустальные люстры.

В этом бесчисленном хороводе отражений она прошла по ковру через весь салон и, только приблизившись к вдовствующей графине, смогла разглядеть ее как следует.

И тут она застыла в изумлении.

Леди, сидящая на софе, была гораздо моложе, чем представляла себе Алинда, и совсем не походила на ее мать или другую ее знакомую пожилую даму.

У вдовствующей графини Кэлвидон были ярко-рыжие волосы, уложенные в высокую прическу, и цвет их был настолько вызывающим, что казался неестественным. К удивлению Алинды, эта леди явно злоупотребляла косметикой, потому что длинные ресницы тоже выглядели ненатуральными, а цвет губ выдавал, что она пользовалась помадой.

Она была красива, даже ослепительно красива, и, может быть, когда леди Кэлвидон была молодой, то ни один мужчина не мог устоять перед ней, но Алинде показалось, что она видит лишь остатки тщательно сохраняемой былой красоты.

— Вы благополучно добрались до нас, мисс Сэлвин? — осведомилась вдовствующая графиня. — Я не ожидала, что вы так молоды.

Ее слова звучали как обвинение. Алинда растерялась и произнесла почти извиняющимся тоном:

— Надеюсь, я не настолько молода, чтобы не справиться с той работой, которую вы мне поручили, мадам.

— Вы действительно сами вышили ту прелестную подушечку, которую прислали как образец своей работы?

— Да, мадам.

Алинда была не уверена, стоит ли ей обращаться к вдовствующей графине как к своей ровеснице и женщине одного с ней общественного положения или все-таки все время называть ее миледи, как это подобает служанке.

— Вы меня удивили своим мастерством, мисс Сэлвин, — произнесла вдовствующая графиня.

Ее глаза пристально изучали Алинду, как будто она принимала ее за самозванку.

В это время голос откуда-то из-за зеркального пространства неожиданно задал вопрос:

— Скажи, пожалуйста, Розалин, какое тебе дело до ее возраста, если она сможет восстановить эти драгоценные вышивки?

Алинда вздрогнула от неожиданности. Она никак не ожидала, что кто-то еще присутствует в салоне. Блики от зеркал и бесчисленные отражения совсем ослепили ее. К тому же комната была настолько велика и так заставлена мебелью, что ей не удалось как следует осмотреться за такое короткое время.

Только теперь, устремив взгляд в сторону прозвучавшего откуда-то голоса, она увидела, что по другую сторону роскошного мраморного камина в мягком кресле сидит мужчина.

Алинда сразу же подумала, что это и есть тот самый мистер Хэнсон, о котором с явным неодобрением говорила домоправительница.

Как показалось девушке, он был весьма привлекательным, хорошо сложенным молодым человеком с маленькими усиками и довольно наглым взглядом, внимательно разглядывающим вновь прибывшую служанку.