Он еще успел свалить своим коротким и непривычным для руки мечом троих панцирников, — правда, пришлось бить не насмерть! — прежде чем стрела не скользнула возле самого его уха — кожей он ощутил легкий воздушный толчок. Его-таки выцелили. Оставался только один выход…

Киммериец прыгнул за борт. Вода возле галеры и так уже кипела от падающих сверху тел. Вырвавшиеся на свободу рабы торопились.

С палубы одна за другой летели меткие стрелы. Конан поспешно нырнул, оставаясь под водой, покуда хватило дыхания. Глотнул воздуха — и вновь погрузился с головой.

Нельзя сказать, что ему повезло — просто он был сильнее и выносливее остальных. Он добрался до берега — точнее, до стоявших по колено в воде каких-то корявых деревьев, перевитых между собой лианами. Вслед за ним спешили остальные спасшиеся, кого не настигли стрелы Ночных Клинков. Увы, тех, кому удалось добраться до берега, оказалось очень и очень немного — едва ли три десятка из добрых двух сотен.

Среди счастливчиков оказался и Хашдад. Они бегом бросились в глубь зарослей. Конан торопил отставших. Когда киммериец обернулся в последний раз, от галеры, торопливо взмахивая короткими веслами, отходило несколько лодок.

— Зачем, зачем ты это сделал! — шепотом укорял Хашдад северянина, когда небольшой отряд остановился для краткого отдыха. — Сколько людей погибло по твоей милости!

Любому другому Конан ответил бы просто ударом кулака; но глаза кузнеца полнила такая боль, что киммериец сдержался.

— Ты думаешь, лучше ждать, пока тебя запорют насмерть?

— Нет, но…

— Тогда оставим этот спор, а? Что сделано, то сделано. Нужно думать, что делать дальше. Хотел бы я знать, что теперь учудят эти Ночные Клинки?

— Да что ж тут гадать? Наймут местных и отправятся прочесывать лес. Они ж знают, что неуязвимы. А мы каждый миг помним, что их не убьешь, а вот своего же друга-гребца зарубишь…

Конан скрипнул зубами от досады. Ах, какую славную засаду смог бы он устроить на пути поимщиков! А так… не поймешь даже, что и делать!

— Ладно, — хмуро бросил киммериец. — Там видно будет. Пока что надо уйти подальше от берега.

Разговор оборвался. Три десятка измученных гребцов через силу тащились сквозь непролазные джунгли. Местность мало-помалу повышалась — очевидно, дорога вела к какой-то горе.

Однако, ближе к вечеру, когда громадный солнечный диск уже до половины опустился в океан, за спинами беглецов внезапно раздались знакомые гнусавые трубы. Погоня приближалась, а Конан до сих пор так ничего и не придумал.

Глава II

— Погоня! Совсем уже близко! — выпалил посланный Конаном в дозор молодой воин-вендиец. — Эти, здешние, темные такие. А кроме них, никого. Я хорошо смотрел.

— Ой, ли? — усомнился Хашдад. — Не было там никого с галеры?

— Из тех, что дрались с нами — никого, — покачал головой разведчик.

Весь отряд Конана уже обзавелся оружием. Кто-то сумел сохранить выхваченное из рук Ночных Клинков оружие, кто-то уже выломал себе подходящие дубины. Сдаваться не собирался никто.

— Ну, раз эти — тогда бить от души станем! — прогудел хромой, одноглазый шемит.

— Станем, станем, да будет ли толк? — возразил Хашдад. — Этих побьешь, а потом что?

— Погодите, а зачем мы вообще этим Клинкам сдались? — вдруг негромко произнес Конан — так, бывало, говорил отец на сходках всего рода.