– Проснись, Элиссанда, – негромко пророкотал мужской голос, одновременно властный и успокаивающий. – Проснись.

Она послушно села на кровати, надсадно дыша. На плечо легла твердая ладонь. Элиссанда ухватилась за эту ладонь, ища поддержку в ее тепле и силе.

– Хочешь пить? – спросил муж.

– Да, спасибо.

В дрожащую руку втиснулся стакан с водой, а когда Элиссанда утолила жажду, тут же исчез.

Она вдруг вспомнила, где находится: не в собственной спальне – ах, нет, не дома, в Пирс-хаусе – а в Ильфракомбе, в гостинице с видом на бухту, но из окон которой сегодня невозможно было разглядеть даже улицу.

– Как ты меня нашел? – недоуменно спросила Элиссанда, чувствуя струящийся по жилам опаляющий жар возбуждения.

– Довольно легко. Как отмечено в купленном мною по дороге путеводителе, в Ильфракомбе всего восемь гостиниц. Разумеется, ни одно уважающее себя заведение не разглашает направо и налево номер комнаты, где остановилась одинокая дама. Посему пришлось добывать информацию немного недозволенными методами. Ну, а дальше оставалось только подобрать отмычку к замку и справиться с задвижкой.

Маркиза укоризненно покачала головой:

– Ты мог просто постучать.

– Одна из многих плохих привычек: после полуночи я не стучу.

В голосе мужа слышалась улыбка. Сердце Элиссанды встрепенулось.

– Что ты здесь делаешь?

Вир не ответил – просто крепче сжал ей плечо.

– Тебе привиделся прежний кошмар? В котором ты прикована, словно Прометей?

Элиссанда кивнула. Наверное, муж почувствовал это движение, и его ладонь, скользнув по шее, замерла возле изящного ушка.

– Хочешь, расскажу тебе о Капри, чтобы помочь забыть страшный сон?

Похоже, мужчина приблизился еще на шаг: чувствуется запах тумана от его одежды.

Маркиза опять кивнула.

– Если взглянуть на море из Неаполя, остров Капри лежит в горловине залива, словно гигантский природный волнорез – величественный и необычайно живописный, – завораживающим голосом, негромко и размеренно начал Вир.

Элиссанда вздрогнула. Она узнала эти строки: начало ее любимейшей книги о Капри, пропавшей при уничтожении домашней библиотеки.

– Некогда один английский путешественник сравнил остров со спящим львом, – продолжал маркиз. – Жан-Поль, увидев его на одной из картин, заявил, что Капри подобен лежащему сфинксу. Грегоровиус, обладающий наиболее бурным воображением, уподобил его очертания античному саркофагу, украшенному барельефами с изображением змееволосых Эвменид и лежащей сверху фигурой императора Тиберия.

Муж осторожно опустил Элиссанду на постель.

– Продолжать?

– Да, – шепнула она.

Мужчина стал раздеваться. Предметы одежды падали на пол с мягким шелестом, от которого пересыхало в горле и бешено билось сердце.

– Нельзя сказать, что Капри не пользуется популярностью, – продолжал маркиз, снимая с жены ночную рубашку и проводя рукой по пленительным плавным линиям. – Многие туристы садятся в Неаполе на прогулочный пароходик, посещают Голубой грот, проводят часок на побережье и вечером отплывают в Сорренто.

Муж поцеловал изгиб ее локтя, бьющуюся на запястье жилку, слегка прикусил ладонь, и Элиссанда затрепетала от удовольствия.

– Но это словно прочесть заглавие вместо целой книги.

Теплые пальцы, скользнув вверх по руке, помассировали плечо. Второй рукой он дотронулся до щеки, провел по скуле – бережно и нежно, чтобы не потревожить следы от ударов, которые, хоть и утратили буйство оттенков, но оставались болезненными.