– Это еда для пикника, которую приготовила для нас кухарка, когда укладывала в корзины ленч для тех, кто отправился на верховую прогулку. Таким образом, нам не придется возвращаться домой, если проголодаемся, разве что вы сами предпочтете вернуться.

– Нет, что вы! Я люблю есть на свежем воздухе и нередко захватываю с собой что-нибудь простенькое перекусить, когда работаю в саду.

– Отлично! Тогда начнем?

– С удовольствием.

Сара поставила сумку и взяла у него лопату и кожаные перчатки. Когда она бралась за черенок лопаты, ее пальцы прикоснулись к его пальцам. Горячая волна пробежала вверх по ее руке, и она разозлилась на реакцию своего тела. Она взглянула на лорда Лэнгстона, но его взгляд был устремлен куда-то вдаль.

Он, видимо, даже не заметил этого прикосновения. Это, конечно, должно бы порадовать ее. И в общем, порадовало. Просто какая-то крошечная ее часть почувствовала досаду от того, что он и внимания не обратил на это прикосновение, тогда как у нее перехватило дыхание. Ясно, что он совершенно о ней забыл. Она, конечно, знала, что так и будет. Не знала она лишь того, как это больно, когда ты позабыта мужчиной.

«Хорошо, что ты сейчас почувствуешь, каково это бывает, потому что если он найдет деньги, ты и оглянуться не успеешь, как он забудет тебя, – зловеще предостерегал внутренний голос. – И он все равно женится на прекрасной молодой леди из высшего общества».

Взяв лопату, она заставила внутренний голос замолчать и сосредоточилась на работе. Они почти не разговаривали, и звуки лопат, врезающихся в почву, сопровождались только чириканьем птиц да шелестом листьев на теплом ветерке. Сара быстро установила четкий трудовой ритм, мурлыкая себе под нос какую-то мелодию, как привыкла это делать, работая у себя в саду. Дэнфорт устроился неподалеку, найдя себе тенистое местечко, совсем как это делала ее любимая Дездемона. Мысль о ее любимице вызвала у нее тоску по дому, хотя, поскольку здесь были великолепные цветники и присутствовал Дэнфорт, она чувствовала себя почти так же уют но, как дома.

Когда она закончила засыпать землей, очередную шестифутовую траншею, лорд Лэнгстон спросил:

– Не хотите ли сделать перерыв, чтобы поесть и попить?

Сара вонзила острие лопаты в землю, вытерла взмокший лоб тыльной стороной перчатки и повернулась к нему. И застыла на месте. Она не сомневалась, что выглядит так, словно ее несколько сотен миль волокли за экипажем, а он выглядел безупречно. Это было просто несправедливо. После двух часов копания земли на горячем солнце ему следовало бы выглядеть так, как выглядела она, – разгоряченным, грязным, потным и взлохмаченным. И хотя он был явно и грязным, и потным, и взлохмаченным, по все равно выглядел мужественно и привлекательно. И абсолютно безупречно.

Поскольку она сразу же с головой ушла в работу и не смотрела на него, она не заметила, что он успел снять жилет и галстук. И не собирался снова надевать их.

Он снял с лица носовой платок и, скомкав, держал его в руке. Потом засучил по локоть рукава, обнажив мускулистые загорелые руки. Его белоснежная сорочка, которая уже не была абсолютно белоснежной, была распахнута на груди, так что в треугольном вырезе виднелись темные волосы. Влажная и измятая сорочка так облегала его тело, что это не могло не вызвать одобрительного женского вздоха.

Подняв руку, он пригладил темные волосы, которые тоже поблескивали от пота. Его растопыренные пальцы лежали на забрызганных грязью желтовато-коричневых брюках.

Жаркая волна, не имеющая никакого отношения к солнцепеку, прокатилась по ее телу, когда она отчетливо вспомнила, как он выглядит без брюк и то греховно-сладкое ощущение его твердой плоти, прижавшейся к треугольничку на стыке ее бедер.