Дал совет на прощанье:

— Будь осторожен, Бари, на выжженной земле. Она мстит человеку…

В Мюнхенском аэропорту меня ждал сюрприз: какие-то молодые люди встретили у трапа, подвели к длинной черной машине. «ЭДДИ» — бросились в глаза крупные буквы на лакированном борту. За рулем сидел Эдди. Я не успел сообразить, что произошло, как мы помчались по магистрали.

Скорость была огромной. Город стремительно летел навстречу, расступаясь массивными домами, и скачками перемещался за спину. Впереди машины мчались на мотоциклах приятели сына в черных куртках. Все это напоминало знакомый кинематографический сюжет.

Я заметил, что шоферское сиденье аккуратно вырезано и Эдди вместе с креслом-каталкой вставлен в эту дыру, прочно опутан ремнями.

— Тебе не больно? — спросил я сына.

— Я на своем месте. — Он улыбнулся — совсем как в детстве. — Ты удивлен? Я взялся за дело!

Мотоциклисты и машина неслись на красный свет.

Завизжали тормоза.

Мы проскочили под самым носом сворачивающих в сторону, отчаянно тормозящих автомобилей, с прилипшими к ветровым стеклам бледными лицами водителей, рассекли на две извивающиеся части бурный поток машин.

Я на мгновение похолодел.

Эдди смеялся.

Глава двадцать первая

Если верить газетам, Западная Европа, как осоловевшая бюргерша, купается в молоке. Излишки молока спускает в реки.

Европа соблюдает диету: по утрам пьет томатный или фруктовый сок и сбрасывает в море, на свалку, помидоры, лимоны, апельсины, яблоки, картофель.

Европа, если верить статистике, питается сытно и рационально. В холодильниках скопились порошковые озера яиц и молока, небоскребы масла, горы мяса. Все это — «на черный день», о котором никто толком не знал.

Европа живет обычной жизнью, не желая делиться достатком с теми, кто ежедневно недоедал, — не только на дальних континентах, но и в своих странах. Попробуй раздай бесплатно излишки продуктов — и тогда рухнет основа основ этого мира. Банки перестанут считать доходы, генералы лишатся военных ассигнований, строители холодильников и молочных заводов останутся без заказов, доходы фермеров упадут — словом, наступит, настоящий хаос. Главное условие в этой экономической игре — не допускать снижения цен. Почему капуста должна дешеветь, если год от года дорожают сырье, энергия, машины, холодильники? «Именно поэтому уничтожение продуктов питания будет наблюдаться и впредь». Эта абсурдная логика принадлежит не мне, а совещанию европейских министров.

А наша распрекрасная Америка?

В ее закромах — звезднополосатых и кленово-красных — хранится треть зерна планеты. Этого хлеба хватило бы на голодающих.

Но сытая Америка объявила свой хлеб важнейшим стратегическим оружием.

«Мы в положении генерала, который наблюдает за ходом боя и может вводить свежие резервы», — заявил один высокопоставленный чиновник.

Хотел бы я знать, что скажут эти стратеги, когда увидят глаза умирающих от голода сахельских детей! Как объяснят они, против кого направлено их новейшее оружие, издревле называемое хлебом? Какую битву они выигрывают? Впрочем, ничего они не скажут. Они не умирают — живут!

Вот уже больше недели я пробираюсь по новой пустыне планеты — Сахелю, району, расположенному южнее пустыни Сахара. Шесть африканских стран объединились в Федерацию, чтобы совместно преодолеть общую беду и начать новую жизнь. Начало выглядело весьма мрачным: и в прежние годы эти засушливые страны не были избалованы дождями, а сейчас на выжженных солнцем огромных пространствах умирали миллионы людей. Умирали от голода, жажды, болезней.

Солнце здесь особенное: плавит песок, испаряет до дна озера и реки, покрывает твердой коркой болота, обугливает деревья.