— Папа поддался ненадолго чарам Ширли Уильямс, — согласился премьер-министр.

Низко же должен пасть мужчина, чтобы его загипнотизировала Ширли Уильямс, подумал Джек.

— Значит, принципы — штука временная, да, сэр?

— Послушайте, Джек, ведь принципы не накормят, не приютят, не оденут и не обучат, — сказал премьер-министр.

Это была их первая ссора. На заднем сиденье такси каждый втайне думал о спутнике. И некоторые мысли не отличались доброжелательностью.

Однажды утром в понедельник он пришел на работу и рассказал агенту Палмеру, что накануне прошел по Южным Холмам.

— Знаю, — сказал Палмср. — Надел новые ботинки, по последние несколько сот метров до Гузхил-Кэмпа со стороны Стоутонского холма дались тебе тяжело.

Агент Кларк спросил:

— А ты где был? Агент Палмер ответил:

— Здесь, в офисе.

Коллега Кларку нравился — он его даже немного любил, — по было ужасно неприятно, что Палмер вторгается в его личную жизнь, и он заставил его пообещать, что больше тот не будет следить за ним. Палмер обещал, но Кларк не был уверен, что Палмер устоит перед соблазном.

— Простите, мадам, не сердитесь на мой вопрос, только с чего бы это на вас солнечные очки в такую погоду? Я же вижу, что вы не слепая. У вас что-то с глазами? А может, вы стараетесь выглядеть загадочно? Или пытаетесь скрыть дефект внешности, или еще чего?

Премьер-министр растерянно захлопал слипшимися от слез ресницами. За него ответил Джек:

— Слушай, приятель, просто заткнись на хрен и веди машину.

Остаток дороги в аэропорт прошел в полной тишине.

Перед терминалом Эдинбургского аэропорта собралась разгневанная толпа. Авиадиспетчеры в Суонвике начали забастовку, потому что их лидер заявил: «Мы не в силах гарантировать безопасность самолетов в британском воздушном пространстве. С последнего сбоя нашего компьютера прошло только сорок восемь часов, и мы едва нагнали отставание».

В час тридцать пополудни, когда собирались приземлиться или взлететь девяносто семь самолетов, компьютерная система пришла в исступление и стала показывать старую серию «Звездных войн».

Захваченный духом приключений, премьер-министр предложил сесть на первый попавшийся самолет внутренних линий Великобритании. В кафетерии кончились припасы, поэтому премьер-министр встал в очередь к автомату с прохладительными напитками. Женщина средних лет впереди него зло сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Из-за этой истории с Суонвиком у меня сгорел экспортный контракт на полмиллиона фунтов!

Премьер-министр, всегда следивший за балансом платежей, спросил у женщины, в каком она бизнесе.

— Я поставляю гамбургеры с хаггисом в отели на Коста-дель-Соль, — ответила та. — По крайней мере, пытаюсь, — добавила она с горечью. — Нашему чертову правительству все до лампочки.

— Что вы, это неправда, — возразил премьер-министр. — Нам очень даже не все равно!

Шаркая ногами, очередь едва двигалась. Мужчина свирепо колотил по франшизной машине безалкогольных напитков. Он нечаянно опустил евро, и машина в знак протеста придерживала банку «Фанты».

Несколько раз злобно пнув автомат, мужчина ушел искать кого-нибудь, кто ответит за ущерб.

Джек стоял в очереди за газетами, чтобы купить номер «Эдинбургских вечерних новостей». Его внимание привлек заголовок: «Жена премьера утверждает: бородавка — святыня».

У кассового аппарата происходила перепалка. У Джека было время прочесть всю первую полосу.

Сегодня утром в потрясающем интервью программе «Сегодня» на Радио-4 супруга премьер-министра Адель Флорэ-Клэр сказала Джону Хамфризу, что человеческая жизнь священна, а поскольку бородавки растут на человеческом теле, их также надлежит считать священными и потому хоронить с заботой и уважением, сжигать же их в больничных печах — «очевидная ошибка».