— Лучше вы, Джек, всем известно, что мы, женщины, ничего не понимаем в картах.

— Моя мадам блестяще разбирается в картах, — улыбнулся Али. — Она вела нас из Исламабада до Карачи, а это же целых девятьсот миль, и ни одного лишнего поворота, иннит.

Премьер-министр угрюмо смотрел на чудесный вересковый пейзаж, чувствуя себя посрамленным познаниями жены Али.

Джек неохотно взял карту. Было так приятно просто сидеть и смотреть в окно. Ему нравились мелькавшие мимо виды — было в них что-то первозданное и дикое, и он благодарил Бога за то, что до сих пор не увидел ни одного буколического домика с соломенной крышей.

Зато для Али дорога от Лика до Бакстона — лучшее шоссе Англии — стала испытанием. То ярко светило солнце, то через минуту они ехали в густом тумане. Впереди, под порывами неугомонного ветра, плелась колонна автоприцепов, а как раз перед ними тащился пенсионер на «Робине». У водителя в какой-то момент, похоже, сдали нервы, потому что он упорно держался скорости в двадцать пять километров в час. Али не мог обогнать его из-за непрерывного потока машин, проносившихся мимо во встречном направлении, поэтому впал в уныние и впервые за все время их знакомства вышел из себя и стал ругаться и грозить кулаком старику в маленьком трехколесном автомобильчике.

Увидев на подъезде к Бейквеллу щит с рекламой традиционного чая с молоком, Джек попросил Али свернуть на парковку. Премьер-министр и Джек вышли, по Али остался сидеть за баранкой.

Джек наклонился к окошку с его стороны:

— Али, пошли с нами, никто здесь вашу машину не уведет.

— Не, мне туда нельзя. — Али с испугом посмотрел на увитый глициниями коттедж из серого камня, словно это был штаб КГБ.

— Но почему? — удивился Джек.

— Это место не для таких, как я, иннит, — ответил Али. — Это для англичан.

— Но ведь вы — британец, Али, — сказал премьер-министр. — Вы имеете право пить чай с молоком, как любой британский гражданин.

Али безрадостно рассмеялся.

— Мы с шурином как-то раз зашли в сельский паб. Шумно было, все разговаривали, а когда мы вошли, все замолчали. Мы еще и заказать не успели, а хозяин говорит: «А я думал, вы не пьете». Я говорю: «Пьем апельсиновый сок». Мы там пробыли буквально минут пять, иннит, тут входит женщина и говорит: «Блин, Эрик, они уже полезли сюда из городов».

— А вы сообщили о ней в Управление по проблемам расовых отношений? — спросил премьер-министр.

Али с Джеком только улыбнулись. Джек сказал:

— Вы очень трогательно верите в учреждения, Эд. Али ответил премьер-министру:

— Если ходить в Управление по проблемам расовых отношений каждый раз, когда меня называют сраным пакистанцем, придется у них на пороге разбить палатку. Нет, просто когда я не на работе, то не выхожу с наших улиц. Жаль, конечно, моя мадам любит деревню, коров всяких… — Али замолчал.

— Я настаиваю, чтобы вы составили нам компанию, Али, — сказал премьер-министр. — Чай со сливками — это британский обычай, и он должен быть доступен любому, у кого есть действующий британский паспорт.

— Или личная карта, — пробормотал Джек.

Али нехотя вылез из машины и позволил отвести себя в чайный зал коттеджа. Гости за столиками вытаращились, только не на Али, а на премьер-министра. В районе Пик трансвеститы попадаются реже пакистанцев. Троица устроилась за свободным столиком. Али печально уставился на розовую клетчатую скатерть. Мало того, что он тут единственный темнокожий, так еще и с кем! Он уже через несколько часов понял, что эта блондинка на самом деле мужчина, и все вокруг это видят, иннит.