— Как грубо.

— По-моему, она не хотела тебя обидеть, — встряла я. — Просто отметила, что ты из другой… культуры.

— Ерунда, — отрезала бабушка. — Элисон принадлежит той же культуре, что и мы. Правда, деточка?

— Ну, не совсем, — сказала Элисон. — Я из Лидса. — Взяв последнее печенье с заварным кремом, она целиком запихнула его в рот. — И вообще, черный у меня только папа, и я его почти не вижу. А мама белая, как и они, и о чем тут разговаривать, непонятно.

— Именно, — сказала бабушка.

Мы помолчали.

— А кто такие консерваторы? — спросила я.

— Хм, консерваторы — это те, кто хочет, чтобы все оставалось как есть. Они считают, что мир в целом устроен правильно и от всяких новшеств только хуже будет.

Поразмыслив, я кивнула:

— Это хорошо. Мне нравится, когда все остается как было. И Тони Блэру нравится, разве нет?

— Мистер Блэр — председатель Лейбористской партии, — сказала бабушка, — и в былое время лейбористы верили в так называемый социализм. Социалисты полагают, что мир можно сделать куда более дружелюбным для всех и каждого, но сперва надо многое в нем изменить, а кое-что и извести. Например, некоторые традиции или вещи, что слегка устарели.

— Неужели он все еще в это верит? Не может быть.

— Уф… кто его знает, во что он верит.

— А ты сама, бабушка, на чьей стороне?

— Если начистоту, Рэйчел, — бабушка вздохнула, — пожалуй, я скоро примкну к тем, кто все реже видит разницу между ними.

Она отвернулась — наверное, потому, что пыталась сдержать слезы, но ни я, ни Элисон не оценили ее тактичности, поскольку попросту не замечали, в каком она состоянии. С нашей точки зрения, разговор становился скучноватым, а у нас в запасе имелись более сногсшибательные новости.

— О-о-ой, ба, догадайся, кого мы встретили в лесу! — воскликнула я. — Бешеную Птичью Женщину. Она нас жутко напугала.

Элисон выразительно глянула на меня, напоминая, что та запретила об этом рассказывать. Но поскольку секрет был уже выдан, она присоединилась к моему повествованию:

— Мы просто гуляли, не шалили, а она вдруг как выскочит из-за дерева. По-моему, нарочно, чтобы напугать нас. С нами чуть инфаркт не случился.

— Бедненькие, натерпелись страху. Она и впрямь вредина, никогда не знаешь, что она выкинет… — Ба поджала губы. — Если она нарочно напугала вас, значит, мне нужно… кто-то из нас должен пойти и побеседовать с ней, иначе… — Бабушка умолкла, перспектива скандала ее явно не радовала.

Мне стало жаль ее:

— Не волнуйся, ба. Не надо никуда ходить. Правда, Эли?

Я посмотрела на подругу, ожидая поддержки, но Элисон вместо этого поинтересовалась:

— А где она живет?

— В тупичке, — бабушка открыла воду и принялась мыть тарелки, — что примыкает к улице Ньюбегин. Называется Лишний переулок, потому что никуда не ведет. Там когда-то жила миссис Бейтс. После ее смерти дом по завещанию достался мисс Бартон.

— Но почему она завещала ей дом?

— Да, многие этому удивляются. И не только удивляются, но и возмущаются, что довольно глупо с их стороны.

— Конечно, — согласилась я, — ведь это их совершенно не касается.

— То-то и оно. Но люди бывают очень… вздорными.

— А какой номер дома? — допытывалсь Элисон, сохраняя, впрочем, небрежный тон, но я понимала, что расспрашивает она с какой-то тайной целью.