Три женщины за кассами даже перестали подносить покупки к красному глазку, чтобы наблюдать его изгнание из магазина.
— Но почему? За что? — спросил Сет.
И в этот момент он увидел ту мамашу с тремя детьми, у которой были длинные желтые зубы и усы, — она стояла рядом с менеджером в пиджаке и при галстуке на фоне замороженных оранжевых кур, от которых разило антисептиком. Должно быть, матрона нажаловалась на него.
В Сете взыграло оскорбленное чувство справедливости.
— Как? Вы вышвыриваете меня из-за этой суки с щетинистой мордой?
Фабрис с товарищами смотрели на него, и на их лицах ничего не отражалось.
— Она наехала на меня тележкой. Возмутительно! А какого качества у вас продукты! Радуйтесь, что к вам вообще кто-то приходит.
Фабрис шагнул к нему.
— Я вынужден просить вас уйти, сэр.
— Да пошли вы все! — выкрикнул Сет, и в голосе против его воли прозвучали торжествующие нотки.
Он театральным жестом запахнул пальто и принялся протискиваться через толпу наружу, мечтая поскорее выйти из залитого ярким белым светом супермаркета.
К тому времени, как Сет под дождем добрался до главной улицы, он сотрясался неудержимым утробным хохотом, отдававшимся болью в мышцах и грозившим его задушить. На несколько мгновений Сет ощутил совершенную свободу и невесомость.
Стряхнув с себя воспоминания о пережитой стычке, Сет зашел в ближайший банкомат и получил купюру в десять фунтов. Нищий, сидевший в картонном поддоне, попросил мелочи.
Дождь припустил сильнее, но Сету по-прежнему был нужен суп. С наличными можно зайти в круглосуточный мини-маркет — там бывают почти любые консервы. Дороговато, но разве ему оставили выбор? К тому же силы вот-вот покинут его. С этого момента придется радовать своими визитами местных лавочников.
На холоде, под дождем Сету было трудно поверить, что недоразумение в «Сейнсбери» действительно имело место. До сих пор с ним никогда не происходило ничего подобного. Сет хорошо себя вел, был хорошо воспитан. Это все влияние большого города. Он творит с людьми ужасные вещи: делает волосы засаленными, а кожу — серой и рябой. У всех вокруг серые лица из-за спертого воздуха, выхлопов, пыли, мутной воды в трубах, проложенных во времена королевы Виктории, гнилой еды по бешеным ценам, стресса, одиночества, боли. И ничего здесь не работает: ни фонари, ни телефоны, ни провода, ни дороги, ни поезда. Ни на что нельзя положиться. И еще эта тьма, бесконечная ночь, сажа и черный воздух. У Сета в груди что-то сжалось, стало трудно дышать. Где все кошки и собаки, где розовые младенцы в колясках?
Хозяин мини-маркета никогда не спал. Выходец из Бангладеш, с угольно-черной кожей и полузакрытыми глазами, он шлепал по клавишам кассового аппарата, не глядя под пальцы.
— П-сиба, с-сэр, — твердил он день и ночь при свете флуоресцентных трубок над головой.
Он продавал водку подросткам и сигареты детям. В этом районе было опасно отвечать отказом. Под «Зеленым человечком» и на автобусной остановке вечно валялись битые бутылки.
— У вас есть суп? — спросил Сет.
— Да, с-сэр.
Хозяин махнул в глубину лавчонки. Сет протиснулся мимо пожилых ирландцев, которые топтались, переругиваясь, у полки с двухлитровыми бутылками сухого сидра. От стариков воняло. Сегодня отовсюду воняет. Неужели у людей нет времени помыться?
Заодно с шестью банками супа Сет купил крекеров, спрессованных какой-то машиной до твердости деревяшки. Еще он захватал бутылку отбеливателя и воду. На эти покупки ушли почти все десять фунтов.
Его лицо было скрыто в тени капюшона, но голова чуть поднята и склонена набок — мальчик поджидал Сета, в то время как тот рысцой бежал домой по мокрым зеркальным тротуарам. На этот раз все иначе, контакт неизбежен — ребенок перешел на его сторону улицы. |