Джеффу хотелось объяснить Мерлине, но так, чтобы не слишком ранить ее чувства. Его гнев улетучился, и теперь он жалел ее.

— Когда вы направили ружье на свой портрет, что вы чувствовали? — спросил он.

— Мне хотелось избавиться от него.

— Нет, мама, — сказала Хеди. — Твои эмоции были сильнее. Ты сказала, что ненавидишь портрет. Ты сказала, что хочешь, чтобы он умер.

— Вы думали, что уничтожив портрет, вы убьете и себя, миссис Хиггинс? — спросил Джефф.

— Да, — прошептала она. — Мне действительно хотелось умереть. Маленький робот был прав: я дурной человек. Я хотела умереть, но не смогла. Умер только портрет — та молодая, прекрасная и добрая женщина, которой я так и не стала.

Все молчали, глядя на Мерлину Минн. Джефф видел, что ее ненависть бесследно исчезла.

Прозвенел дверной звонок, и в холле снова появился Гораций.

— Я позвонил в квартиру Уэллсов и поговорил с братом Джеффа, — сообщил он. — Я подумал, что мы нуждаемся в помощи. Роботы уже пришли.

— Роботы! — повторила Мерлина и поднесла ладонь к губам.

— Вы не убили робота, сделанного вашим отцом, — сказал Джефф. — Но вы сильно повредили его.

Гораций распахнул дверь и впустил троих посетителей. Один из них немедленно подошел к Хеди.

— Хеди, любовь моя, — это был Лео Джонс. — Я не мог отпустить роботов одних. Пришлось объяснить полицейским, что они осуществляют новый проект городской мэрии. Фактически, нас дважды останавливали: один раз на перекрестке Пятой авеню, а второй — неподалеку от Дома Хиггинсов. Я должен поблагодарить свою дочь за бдительность нашей полиции.

— Кроме того, он не мог вынести разлуки с Хеди, — добавил Норби, как ни в чем не бывало подойдя к Джеффу. — Здравствуйте, миссис Хиггинс… то есть мисс Минн. Я могу помочь вам?

— Ты хочешь помочь мне после того, что я сделала с тобой?

— Да. Потому что я знаю, как сильно Мак любил вас.

— Ты так думаешь, потому что видел мой портрет на его корабле?

— Нет, мэм. Я ни разу не видел портрета на корабле. Он никому не позволял заходить в свою каюту. Но я знаю, и не спрашивайте, почему.

— Если бы я только могла поверить тебе!

— Мисс Минн, — сказал Джефф. — Вы выстрелили в портрет из ружья, и он исчез. Я думаю, что неизвестный художник, живший на отдаленной планете в далеком прошлом, изобрел это ружье как орудие для работы художника, вроде нашей кисти. Когда я держу ружье, я чувствую себя точно так же, как в детстве, когда мне подарили набор красок и кисточку для рисования. Я держал кисточку и чувствовал себя великим художником, думая о картинах, которые я могу нарисовать. Естественно, это чувство быстро прошло, поскольку художник из меня никакой. Зато Моисей Мак-Гилликадди был замечательным художником.

— Значит, это он нарисовал портрет.

— Он создал его из своих воспоминаний о вас, — ответил Джефф. — Или из мыслей о том, какой ему хотелось вас видеть.

— Тогда сам портрет был моим наследством, — прошептала Мерлина. — Перед своей смертью он пытался объяснить мне, какое оно ценное. Но он также произнес слово «истина», а портрет был ложью, потому что он не похож на меня.

— Но он знал, что вы можете стать похожей на портрет, — возразил Джефф. — Истина также заключается в наших возможностях.