Вскоре Тинка и Лисси обнаружили, что, хотя они абсолютно разные — как мороженое и горячий чай, это вовсе не мешает им быть подругами. В новом доме Клювелей-Тедимайеров девочкам отвели общую комнату, и они постави­ли родителям условие: каждую неделю, с вечера пятницы до вечера воскресенья, они будут проводить в собственном доме. Никаких родителей и никаких мальчишек! Грит и Борис перегляну­лись... и согласились.

Возможность проводить выходные в собственном доме уже бередила вооб­ражение, а поскольку в этом доме все было не совсем обычно, или, точнее, совсем необычно, девочки не переста­вали удивляться. Они твердо решили стать по-настоящему хорошими кол­дуньями и упражнялись каждую сво­бодную минуту.

Их шедевром должно стать укроще­ние братьев и превращение старомод­ных родителей в современных — таких, о которых мечтал бы каждый ребенок.

* * *

В понедельник в школе только и говорили, что о Клювелях-Тедимайзерах и «Семейном счастье». Едва Тинка и Лисси свернули к школе, как их сра­зу окружила толпа. Ребята были возбу­ждены, глаза у них горели, кое-кто ух­мылялся, кто-то завидовал, и отовсюду сыпались вопросы.

Здорово! А они уже у вас дома? Уже снимают? Может, они здесь? А я попаду в телевизор? — спрашивали слева.

А в туалете тоже будут снимать? А в школу приедут? — слышалось справа.

Какой-то мальчишка с крашеными волосами нахально выкрикнул:

—   Эй! А голыми вас покажут? Его приятель подхватил:

—   Вот это будет прикольно! Девочкам просто не давали проходу.

На переменах у них за спиной шушу­кались, на уроках забрасывали запи­сочками: «Вам много заплатят?», «Вы рады, что станете знаменитыми?», «Не­ужели вам хочется, чтобы про вас все всё узнали?».

Лисси делала вид, что ее это нис­колько не касается, но на самом деле у Мисс Невозмутимость по спине бегали мурашки. Тинка поглядывала на сест­ру, и беспокойство Лисси усиливало ее собственные страхи. -Она все сильнее корила себя за то, что отправила от­крытку. Ей даже казалось, что она уже слышит, как вся школа обсуждает пе­редачу с участием Клювелей-Тедимайзеров и все злословят и ехидничают.

Больше всего Тинке сейчас хотелось повернуть время вспять. Воскресенье, Берт копается в барабане, Тинка кол­дует — и Берт достает чужую открытку. «Можно ли колдовать в обратную сто­рону, в прошлое?» — размышляла Тин­ка, грызя карандаш.

—   Приятного аппетита! — услышала она и вздрогнула.

Госпожу Райнгард в школе прозва­ли госпожой Смерч, потому что никто не видел ее идущей нормальным раз­меренным шагом — она всегда проноси­лась как ураган.

— Приятного аппетита! — повторила госпожа Смерч. — Ты проголодалась так, что готова съесть карандаш?

Тинка смущенно улыбнулась и по­ложила карандаш, на котором остались следы ее зубов.

В час дня уроки закончились. Вопро­сов к этому времени поубавилось, зато колких замечаний стало больше. Лисси даже пригрозила Ларсу, который был старше на два года, что поколотит его, если тот не перестанет отпускать в их адрес дурацкие шутки. И хотя Ларе был выше на полторы головы и раза в два шире в плечах, это подействовало — все знали, что Лисси лучше не доводить, в ярости она становилась похожей на дикую кошку.

Наконец Тинка и Лисси остались од­ни. Девочки бежали до самого Кристаль­ного переулка и остановились только пе­ред забором, за которым находился их сад. Тинка согнулась пополам и никак не могла отдышаться, у нее кололо в боку, лицо раскраснелось, лоб вспотел. Лисси тоже запыхалась, но заметила, как Тинка украдкой потрогала свой живот над поясом джинсов. Животик никак не исчезал, и Тинке это не нравилось.