|
— Испугался, понимаешь? А вдруг заговор раскроют раньше, чем его посадят в кресло генерального секретаря ЦК КПСС? Что он теряет сейчас, отодвинутый от реальной власти, но, тем не менее, пользующийся всеми ее привилегиями — от личного проктолога до оригиналов русских передвижников на стенах? Да ничего наш уважаемый идеалист Андрей Андреевич Громыко не теряет! Как это сказал черный Абдулла?.. «Хороший дом, красивая жена, — что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость?».. Старость он уже давно встретил, теперь ему нужно без потрясений дожить до урны в кремлевской стене. А оказавшись ввязанным в государственный заговор, он запросто может лишиться башки. Причем не фигурально, а в самом что ни на есть прямом смысле, понимаешь?!.. И платить за похороны Громыко будет не государство, а его сын…
— И все же мне кажется, что вы перестраховываетесь, Юлий Александрович, — тихо возразил Горюнов. — Я просто ДУМАЮ, Эдуард Николаевич! — Воронцов налег грудью на крышку стола и приблизил свое лицо к смуглому лицу Горюнова. — Анализирую… Предполагаю… Поскольку убежден, что не имею права на ошибку. Потом, когда ЭТО, дай Бог, произойдет — пожалуйста! Можешь какое-то время не перестраховываться, генерал. Можешь даже с радости напиться в сауне в компании с тремя женщинами — заслужил! Но только не сейчас! Я хорошо знаком с въедливостью и любознательностью американцев, уж поверь мне, Горюнов! И потому могу также предположить, что наш престарелый председатель Президиума, под неназойливым давлением аргумента о том, что, дескать, неплохо бы подтвердить как-нибудь свои подозрения парой-тройкой конкретных фактиков, запросто под треск скрэмблера мог шепнуть на ушко Трейси имя отчаянного генерала, предложившего ему, Громыко, занять самое влиятельное кресло в огромной стране, которое вот-вот осиротеет… Генерал-майор Горюнов угрюмо молчал, обдумывая страстный монолог начальника ПГУ. — Ну что, Эдуард Николаевич? Убедил я тебя в чем-то, или нет? — Не столько убедили, Юлий Александрович, сколько озадачили… То, что вы сказали, это… — Горюнов запнулся, подыскивая нужно слово. — Это страшно. — Страшно, когда ЭТО сваливается на тебя, как ведро с помоями, — сухо уточнил Воронцов. — Если же суметь вовремя подумать об ЭТОМ, то всегда найдется защита… — О чем вы? — тихо спросил Горюнов. — Слушай меня внимательно, генерал-майор! — голос Воронцова стал жестким и решительным. — В течение часа у меня на столе должна быть абсолютно вся информация по Грегу Трейси. Где живет, на что живет, с кем спит, когда улетает домой, охрана, сопровождение, любимый отдых, встречи, предпочтительный десерт, газета с утра… Короче, ВСЕ! Отдельно доложить, кто именно в «трешке» отвечает за его охрану… Короче, добудь мне за час все, что только можно! До последней мелочи! А дальше подумаем, как все обставить… — То есть?.. — Горюнов несколько раз моргнул длинными, загнутыми кверху, ресницами. — Что обставить? Даже если вы и правы в своих опасениях, Юлий Александрович, все равно: с момента встречи прошло уже более десяти часов… — Ну и что? — Воронцов презрительно сощурил глаза. — Что из этого следует? — Из этого следует, Юлий Александрович, что Грег Трейси — естественно, если ваши предположения верны — мог передать об услышанном послу США, мог связаться по «красному телефону» с государственным секретарем, мог, отправить шифрограмму президенту, мог в конце концов… — Это все понятно, просчитываемо, — с трудом сдерживаясь, процедил Воронцов. — Какой вывод? Что ты предлагаешь, генерал? Сидеть, сложа руки, и ждать, подтвердятся наши страхи или нет? — А что предлагаете вы, товарищ генерал-полковник? — чуть привстав, хрипло спросил Горюнов. |
