— Обещаю! Первым буду я!

И в это мгновение он забылся — захотел шлепнуть меня по мягкому месту и отпустил руку. Наконец-то! Мое колено сработало так, как надо, — с размаху прямо в пах! Я вложила в удар все, что накопилось за последние полтора часа унижений, весь свой гнев и всю свою ненависть. Получай! Алекс охнул и скрючился. Ребром ладони я секанула его по толстой шее. Покачнувшись, Алекс застонал — во всеобщем гаме этого никто не услышал — и рухнул на пол.

Я рванула к выходу, и... столкнулась с Иганом Ганном!

— Что... происходит? — спросил Ганн.

Он стоял в дверях и смотрел на голых беснующихся людей в масках. Лицо композитора побелело, глаза за толстыми стеклами очков расширились. Ганн загораживал собой проход, так что я не могла выйти и стояла, переминаясь в нерешительности. Мелькнула шальная мысль — а не стукнуть ли Ганна по почкам? И тут он сказал:

— Я пришел вас спасать...

Тоже мне спасатель! Я оттолкнула Ганна и даже сделала один шаг вперед, но тут пудовый кулак Алекса обрушился на мои плечи. Я упала.

Надо было крикнуть Игану Ганну, чтобы бежал за полицией, но голос мой пропал, я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Что здесь творится? — повторил Ганн и прошел в глубь подвала.

Зря он это сделал. Сатанисты окружили композитора плотным кольцом. Ганн понял, что попал в «избранное общество», челюсть его отвисла при виде трясущихся, как желе, животов, отвислых грудей и бледных, увитых венами ног.

Уолтер Томчик снял с головы свою чудовищную маску и проблеял:

— Сейчас мы все вам объясним.

— Что... вы... собираетесь... объяснять?

Иган Ганн обвел глазами помещение и вздрогнул, наткнувшись на изображение паука на стене. Очевидно, он понял, куда попал, — недаром композитор интересовался историей Мэри Блендинг. Руки его непроизвольно сжались в кулаки.

— Иган, спокойнее... — сказал Берт Бэнкрофт, снимая свою лосиную маску.

— Ты призываешь меня к спокойствию? Разве могу я быть лояльным к черной магии и всему, что здесь творится?! Так вот как проходят сборища сатанистов! Так вот как выглядит Астарот! Омерзительно!

Ганн наконец пришел в себя. То, что в подвале находились Алекс, Трейси, Уолтер, Берт и Агата, не вызвало у него никаких других эмоций, кроме презрения и брезгливости. Но мы с Селестиной — это ведь другое дело...

— Мэвис, что вы здесь делаете? — вскричал он. — И что делает здесь Селестина? Почему она лежит на алтаре? Почему голая?

Композитор внезапно рассвирепел, лицо его исказила ярость.

— Неужели вы силой привели сюда этих девушек?!.

Алекс сорвал с себя маску быка, отбросил ее и с угрожающим видом подошел к Ганну.

— Ты, молокосос, если ворвался, так хоть выслушай, что тебе говорят! Все имеет свое объяснение...

В этот момент я заметила, что Берт заходит к Игану за спину. Надо было крикнуть, предупредить Игана, но вместо крика из моего горла вырвался хрип.

Неожиданно раздался громкий спокойный голос Агаты:

— Он пришел один! За ним никого нет! И он осквернил ритуал! Астарот требует наказать его!

Композитор глянул на Агату, и его чуть не вывернуло.

— Женщина, вам следует прикрыть свое тело. Неужели можно ТАКОЕ выставлять напоказ!

Алекс подошел к нему совсем близко и вдруг заговорил добродушно, как с другом:

— Понимаете, Иган, я ведь ничего не знал про этот подвал... А когда мы забрели сюда... ненароком, то нашли шкаф, а в нем — эти забавные маски. Нам захотелось подурачиться, пошалить, представить, как проходили здесь ритуальные действа этих... как их... сатанистов. И вот поэтому мы разделись.