— Да как же, братец, нам с Софкой вдвоем управиться, — заволновалась Лукерья Демьяновна.

— Навуходоносор вот этот поможет. Ему куда больше полы мыть пристало, нежели в гимназии учиться, — вставил Митинька, окидывая презрительным взглядом брата.

Младшие дети засмеялись.

— Наводоносол, Новосол, Новосел! — с трудом выговаривая незнакомое слово и прыгая на месте, кричали Шура и Нюра.

— Носоль, Носоль! — пищал и трехлетний Лешенька.

Киря даже побледнел от гнева и сжал незаметно от отца кулак, показал его детям. Потом злобно взглянул на Васю.

— Ну, покажу же я тебе Навуходоносора! — произнес он чуть слышно сквозь стиснутые зубы по адресу последнего и с тем же злым лицом бросился вон из комнаты.

Теперь жизнь Васи несколько изменилась к лучшему. Он снова ходил в школу, как и при жизни матери, и только по возвращении оттуда работал на семью своего благодетеля. Но теперь эта работа казалась даже радостной Васе. После четырех-пяти часов, проведенных в училище, он чувствовал себя таким свежим, бодрым и обновленным. Даже придирки и вечные попреки Лукерьи Демьяновны не могли подействовать на его светлое настроение духа, с тех пор как он учился в школе, а на постоянные неприятности, причиняемые ему чуть ли не ежедневно Кирей после злополучной истории с Навуходоносором, он старался как можно меньше обращать внимания.

Однако Киря не хотел оставить Васю в покое. Митинька, всегда враждовавший с братом благодаря отвратительному характеру последнего, в недобрую минуту принес в гимназию злополучную историю с Навуходоносором, и Кирю теперь иначе и не звали товарищи как под этой кличкой:

— Навуходоносор, хочешь, обменяемся булками?

— Куда ты задевал мою книгу, Навуходоносор? — поминутно изводили Кирю товарищи. А Киря выходил из себя от злости. Во всей постигшей его неудаче он обвинял одного ни в чем не повинного Васю и буквально не давал ему проходу.

Часто, отправляясь утром в школу, Вася недосчитывался той или другой тетрадки у себя в ранце, того или другого учебника.

Или еще чаще на чисто и тщательно переписанной странице Васиной диктовки последний находил несколько клякс, посаженных умышленно тем же Кирой. Но мальчик молчал, никому не жалуясь. Вася терпеливо выносил все нападки своего мучителя. И это терпение, эта покорность еще более раздражали Кирю.

— Погоди, я еще не так тебе отплачу, будешь у меня Навуходоносора помнить! — грозился он вслед Васе, когда тот торопливой походкой, с ранцем за плечами спешил в школу, полный радостного предчувствия короткого отдыха за милым учебным столом.

Там, в школе, все учителя любили и отличали мальчика за примерное отношение к учению, товарищи — за доброту и готовность прийти им на помощь во всякое время. И немудрено поэтому, что в училище свое Вася спешил, как на праздник, главным образом гнала его туда жажда знаний, знаний без конца.

И менее всего он обращал в такие минуты внимание на шипенье Кири, несшееся ему вдогонку:

— Погоди, дурак, радоваться! Покажу я тебе Навуходоносора! Будет тебе памятен вавилонский царь!

И злой мальчик сжимал кулаки и грозил ими вслед Васе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

За слободкою Марьинской лежит большой, широкий пруд. Летом в нем водятся караси и окуни, и слободские мальчишки ловят их на удочку. Здесь в один из тихих летних вечеров Киря Волынский свел знакомство с Ванькой Серым и Степкой Левшиным.