— Девочки, идите в дом, — велела Варлая.

Дождалась, когда дочери выполнят её распоряжение.

Сказала:

— Кира, ко мне сегодня обратилась Васелеида. Она хочет, стать твоей личной слугой. Умоляла избавить её от той клятвы, что она дала мне.

Положила руку на моё плечо.

— Я выполнила Васину просьбу. Мне показалось, что во время путешествия тебе не помешает верная помощница. Соглашайся на её предложение, Кира. Я знаю Васю: она сильная воительница, исполнительная слуга и преданная подруга. Поверь мне, она не станет обузой в пути. Но сумеет облегчить тебе быт и прикроет спину в случае опасности. Ей можно доверять.

От слов боярыни у Васелеиды подрумянились скулы. Слуга рода выпрямила спину, сжала губы. Не опустила взгляд. Из-под нахмуренных бровей, чуть сощурившись, смотрела мне в лицо — сосредоточенно, будто пыталась угадать мои мысли.

— Ладно, — сказал я.

Губы Васелеиды дрогнули. Морщинки вокруг Васиных глаз расправились.

С улыбкой на лице слуга рода походила не на строгую бывалую воительницу — на задорную молодую женщину.

* * *

Стоя рядом с пеньком, что остался от квартального дерева предков, Вася произнесла клятву верности.

— … Клянусь не жалеть ни сил, ни живота…

В ответ я пообещал, что буду ей хорошим господином. Именно господином — не госпожой.

Прежде чем отправиться к дереву предков, мы с Васей поговорили наедине.

Я произнёс вдохновенную речь о чести, благородстве и доверии. Неплохо получилось: навыки оратора не растерял. Вася вдохновилась… и слегка прибалдела от моих слов.

— Не буду тебе сейчас ничего доказывать: уже понял, что сделать это нелегко. Не хочу терять понапрасну время. Помнишь, что я говорил о доверии? После ты поймёшь, что я сказал о себе правду. А пока просто поверь мне. Ладно?

— Конечно, госпожа.

— Господин.

— Да… господин.

* * *

Васю я предупредил, что хочу выехать в Оргону на рассвете. Велел слуге к тому времени завершить все дела. Пообещал, что не уеду без неё.

Варлая распорядилась к утру подготовить для меня карету. Сказала, что её дочери не пристало путешествовать в наёмном экипаже, подобно безродной. Я поблагодарил её и даже назвал «мамой», чем заставил боярыню прослезиться.

А после ужина ко мне явились боярышни.

Первой в мою спальню крадучись вошла Росля. Подарила мне альбом с бабушкиными песнями. Сказала, что тот в дальних странах будет напоминать о ней. Сбиваясь и пряча взгляд, пожелала мне счастливого пути. Вынула из кармана платок, громко высморкалась.

Подарок меня по-настоящему порадовал. Далеко не все песни, что в нём хранились, я успел запомнить. А петь в Ягваре мне наверняка придётся. Не хотел бы вновь пополнять запасы маны кровавыми способами. Да и… будет чем развлечься в дороге.

На радостях и сам сделал девице приятное: схватил Рослю за плечи, прижал к себе — поцеловал в губы, взасос. Та от меня такого, похоже, не ожидала. Но я уверен: давно о подобном мечтала. Закрыла глаза, растаяла в моих объятиях. И даже попыталась ответить на поцелуй — страстно, неумело.

Зайти в порыве страсти (Рослиной — не моей) дальше, чем поцелуй, нам помешали. Да я и порадовался этому. Вряд ли Рослевалда сумела бы меня чем-то удивить. Не хотел её шокировать напоследок. Сомневаюсь, что она отнеслась бы к моему «уродству» с тем же пониманием, что и компаньонки.

Едва отстранил от себя вошедшую во вкус боярышню, как дверь снова скрипнула. В спальню заглянула взъерошенная голова Мышки.