Указал на торчавшие из земли тёмные корни. Вплёл в венок очередной лист меллорна, дожидаясь, пока женщина примостится напротив меня. От сока, что сочился из стеблей листвы, кончики моих пальцев приобрели кофейный оттенок.

— Грядут большие перемены, госпожа Барелла, — сообщил я. — Уверен, что вы и сами это почувствовали. Ведь оказались в этом квадрате, рядом со Старшим деревом предков, куда тысячу лет позволяли приходить только представительницам боярских родов. А ещё, как вы наверняка заметили, впервые за две тысячи лет восстали наши предки.

Хозяйка борделя бросила опасливый взгляд через плечо.

— Чаша их терпения переполнилась, — сказал я. — Они пробудились. Но не только для того, чтобы защитить наш остров и отомстить пришлым захватчицам за смерть своих потомков. Хотя, предки справились и с этим. Моя слуга показала вам, что произошло сегодня ночью в боярских квадратах со служанками богини?

Барелла судорожно сглотнула, сдерживая рвотные позывы.

— Я… видела, господин Силаев, — сказала она.

Вздрогнула, прижала к губам ладонь.

— Мои предки вернулись в Бригдат не только ради мести, госпожа Барелла, — сказал я. — Но и чтобы объявить об ожидающих нас переменах. Они явились ко мне, как к своему единственному сейчас на острове взрослому потомку. И доверили мне огласить жителям Кординии их волю.

— Какую волю, господин Силаев?

Женщина мяла в руках край кафтана. Нервно стреляла взглядом по сторонам — всё больше поглядывала на семёрок. Избегала смотреть мне в глаза.

— Их общую волю, спорить с которой у нас нет ни права, ни возможности. Предки не желают, чтобы мы жили, как прежде. Да мы и сами видим, что в завещанные нам Правила пора вносить поправки. Ночью предки собирали Совет. На котором я был единственным… живым участником. Совет длился недолго: предки всё решили заранее. Они сообщили своё решение — мне пришлось с ним согласиться. И всем остальным жителям острова тоже придётся, даже если кто-то в душе и не одобрит его. Позже мы огласим решение Совета во всех городах острова. А пока я хотел бы поставить в известность о грядущих переменах жительниц Бригдата.

Я отвлёкся от плетения, почесал кончик носа.

— Помнится, госпожа Барелла, — сказал я, — вы упоминали об уважаемых жительницах города, верных слугах боярских родов, что временно взяли на себя бремя власти в столице. Одна из них, насколько помню, ваша близкая подруга.

Женщина вздрогнула.

— Не такая уж и близкая, господин Силаев!

— У меня к вам просьба, госпожа Барелла: известите этих женщин о том, что я хотел бы сегодня с ними встретиться. Здесь, рядом с Главным храмом предков. До заката солнца. И поясните дамам, что это не только моя просьба — их ждут и предки боярских родов.

Барелла снова обернулась, провела языком по пересохшим губам.

Я повторил:

— До заката. До. Объясните уважаемым представительницам самозваного городского совета, что мои предки не любят ждать. Когда стемнеет, они сами отправятся в общую часть города. Но в этом случае, подозреваю, мне придётся их решения доводить до сведения уже других представительниц столичной элиты.

Взял с кучи очередной зелёный лист.

— Так вы исполните мою просьбу, госпожа Барелла?

Хозяйка борделя открыла рот, собираясь что-то сказать, но не выдавила из себя ни звука — лишь кивнула.

— Замечательно, — сказал я. — Знал, что смогу рассчитывать на вашу помощь. Не буду вас больше задерживать, госпожа Барелла. Ступайте. Но вечером возвращайтесь. Ведь вы тоже одна из самых уважаемых жительниц Кординии, не так ли? Уже хотя бы потому, что вы — моя хорошая знакомая и помощница.