Носатая проблеяла:

— Мы… не ждали его так рано, хозяйка. Вы говорили: его приведут к вечеру.

Помахала ресницами.

— Что с того?!

От резкого возгласа льеры у меня зазвенело в ушах.

Я поморщился, потёр кончик носа. Мелькнула мысль о том, что я не так представлял себе встречу с сестрой Луки. Как минимум, надеялся, что меня удостоят улыбки, а не пренебрежительного, бесцеремонного разглядывания. Чувствую, обычаи королевской столицы придутся мне не по нраву.

Встал с дивана, отдёрнул одежду.

Женщины в жилетах разглядывали меня оценивающе, с оттенком призрения во взгляде. Носатая и рыжая смотрели настороженно. Льера иль Гише — с плотоядной ухмылкой.

— Позвольте представиться, льера, — сказал я. — Боярин Кир Силаев с острова Кординия. Прибыл в Реву транзитом через Ой. Доставил послание от вашей старшей сестры штос-офицерши Лукории иль Гише.

Извлёк из кармана письмо, шагнул к льере.

Парочка в жилетах напряглась. Охранницы показали, что готовы наброситься на меня в любой миг. Стоит только мне проявить агрессию.

— Послание? — переспросила иль Гише. — От Луки? Дайте-ка.

Щёлкнула пальцами.

Письмо выхватили из моих рук — вручили хозяйке дома.

Та пробежалась взглядом по строкам на конверте — шевелила губами, беззвучно проговаривая слова. Вынула из конверта лист бумаги, осмотрела тот с обеих сторон. Приподняла брови, демонстрируя изумление.

— Точно, от Луки, — обронила она.

Одарила меня удивлённым взглядом.

— Откуда это у тебя, мальчик?

Младшая иль Гише вызывала у меня не столь положительные эмоции, как её сестра. Это её словечко… «мальчик»… Я проскрипел зубами. Было дело: когда-то за подобное пренебрежительное отношение сворачивал челюсти. Но то мужчинам. Всё ещё не научился получать удовольствие от драк с женщинами. Едва удержался от того, чтобы назвать хозяйку дома «девочкой».

— От вашей сестры, — повторил я. — Познакомился с ней, когда ожидал прибытия дилижанса в Ой. Поклялся штос-офицерше, что вручу её послание вам, льера, лично в руки. Вот. Выполнил своё обещание.

— От Луки? — сказала иль Гише. — Так ты не мужчина?

Она разочаровано скривила губы — те почти побелели. На лице льеры отразилась детская обида, сделала его похожим на мордашку одной из тех фарфоровых кукол, что я видел в лавках Нового Танакона. Иль Гише вернула письмо в конверт — не спешила его читать. Помахала конвертом, точно веером, повернулась к носатой.

— Кого ты сюда привела?

— Ну… это ж мальчонка, — сказала служанка. — Фона как из штанов у него фыпирает.

Льера уставилась на то место на моём теле, куда указала кривым пальцем носатая. Все её спутницы посмотрели туда же. Опустил взгляд и я — действительно, «выпирает».

Я повторно представился, выделив голосом слово «боярин». Оно заставило всех снова взглянуть на мои штаны: женщины словно пытались определить, лгу я им или нет. Почувствовал себя даже более голым, чем тогда, в борделе, когда предъявлял «доказательства» компаньонкам.

— Прибыл к вам с острова Кординия, — сказал я.

А мысленно добавил: «И уже начинаю жалеть об этом».

Льера сощурилась. Склонила на бок голову.

Мне показалось, что она ищет подвох в моих словах.

— Это Рика такую пьеску сочинила? — спросила иль Гише. — Или ты сам придумал? Откуда вы взяли письмо моей сестры? Ведь… это точно написано её рукой: не знаю никого, кто писал бы на староимперском так же безобразно.